Вивьен: А я и не говорила. Точно, не говорила. Уверена, что раньше я не говорила ничего подобного.

М.: Это совпадает с тем, что Адель говорит про настойчивость и силу воли?

Вивьен: Думаю, должно совпадать.

М.: Мне любопытно, а что ещё эта фраза «я другой человек, у меня другие соображения» говорит о вас или о ваших отношениях с Адель. Что вы думаете по этому поводу? Может быть, она отражает что-то, что важно для вас, или что-то, связанное с вашими отношениями с Адель?

Вивьен: Я думаю, что... Возможно, это говорит, что я немного себя ценю всё-таки. По крайней мере начинаю. И нельзя сказать, что меня как бы и нет вовсе.

М.: Вы высказали своё мнение, а это значит...

Вивьен: Это значит, что я, может быть, теперь больше ценю своё мнение, считаю, что моё мнение, хоть чего-то стоит, наконец.

М.: Как будто у вас есть...

Вивьен: Как будто у меня есть свой собственный разум, и я это ценю.

М.: Адель?

Адель: Я согласна. Это действительно про то, что Вивьен больше ценит собственное мнение, собственный разум, и мне кажется, что это ещё про то, чего мы достигли в наших отношениях.

М.: В каком смысле?

Адель: Я имею в виду доверие. Вивьен может мне доверять настолько, что может такое высказать вслух.

М.: То есть это ещё отражение доверия в ваших отношениях? Доверительных отношений?..

Вивьен: Да, это верно.

М.: А доверие всегда было?

Вивьен: Ну, я при всем желании не могла бы найти что-то, что было бы для меня важнее.

М.: Можете припомнить кого-нибудь, кроме Адель, кто тоже знал, что у вас есть настойчивость и сила воли? Кто-то, для кого было бы важно, что вы цените собственное мнение и собственный разум? Кто знал бы о значимости доверия для вас?

Вивьен: Это была бы Хелен. (Хелен была старшей сестрой Вивьен, старше её на четыре года. Она покончила с собой, когда ей было шестнадцать. До того момента она делала все, что могла, чтобы защитить Вивьен от насилия и жестокого обращения, которому они обе подвергались.)

Адель: Ну конечно, Хелен. По крайней мере по тому, что я о ней знаю.

М.: Можно я задам несколько вопросов по поводу Хелен, о ваших отношениях с Хелен? (Я уже кое-что узнал о Хелен на моей второй встрече с Вивьен и Адель.)

Вивьен: Раньше мне было сложно говорить об этом. Может быть, и сейчас будет сложно. Но вот прямо сейчас, я думаю, будет нормально. Я на самом деле хочу о ней поговорить сейчас, даже если это будет тяжело.

М.: Если бы Хелен могла быть здесь и приняла бы участие в этом разговоре, и я попросил бы её рассказать историю о том, что происходило, когда вы были маленькой, историю о вашей настойчивости и силе воли, о том, как вы ценили собственное мнение, или о том, как важно было доверие для вас — как вам кажется, что бы мы услышали?

Вивьен: Хелен очень обо мне заботилась, на самом деле. И она бы, наверное, много историй рассказала.

М.: А какая из них сейчас ярче всего перед вашим внутренним взором?

Вивьен: Она бы, наверное, рассказала вам про сложности, которые у меня как-то раз возникли в школе. Я помню, что для меня было всё чересчур, и я ни с чем не справлялась толком. И один учитель со мной жёстко поговорил, это было в седьмом классе, он ко мне вообще плохо относился, — у меня просто «крышу сорвало», это был просто... кранты. Меня понесло, я вообще почти ничего не помню, кроме того, что просто разнесла классную комнату, всё крушила. Помню только, что меня послали к директору, и я там должна была стоять, — мне казалось, что стояла я там много часов — и думать обо всем, что я сказала и сделала и как я теперь буду это исправлять. Однако я не соглашалась, что именно я была неправа. И тут внезапно пришла Хелен. Я не знаю, как она узнала, потому что старшие классы вообще были в другом здании, в целом квартале от нас. Она так наехала на директора, вы представляете? Она сказала, куда он должен пойти и как ему следует управлять учителями, и что за безобразие эта его школа и т. д. А потом она замахнулась на него, и... вот это была потасовка... и я тоже в неё ввязалась, и везде были люди, просто со всех сторон, и стало происходить что-то совершенно непонятное, и кажется, это продолжалось вечно. Да, у нас были проблемы, мы потом ещё от папы получили за это.

М.: Это очень трогательная история.

Адель: Да, я тоже про эти подробности ничего раньше не знала.

Вивьен: Да они как-то не всплывали. Может быть, я не хотела об этом думать, потому что после этого всё от плохого к худшему повернулось.

М.: Как вам кажется, что тогда Хелен ценила в вас?

Вивьен: Да мне и гадать не надо... Я знаю, что она ценила во мне упорство, то, что я не сдавалась.

М.: И ваш разум, ваше мнение...

Вивьен: Да, я уверена, она бы сказала, что ценила тот факт, что у меня есть собственное мнение.

М.: Как вам кажется, что это событие могло бы сказать Хелен о том, что для вас важно, чего бы вы хотели для себя в жизни?

Вивьен: О том, чего бы я хотела? Что для меня важно? Ну, я думаю как раз про доверие. Тогда оно между нами было таким сильным. И ещё то, что я не сдавалась. Хелен бы сказала, это значит, что я держусь за какую-то фантазию о том, какой могла бы быть жизнь.

М.: Фантазию? Может быть, какое-то другое слово подобрать?

Вивьен: Да, наверное, лучше сказать «надежду».