"Я думаю, что смогу справиться с этим, ваше величество", - сказал Багдасарес с улыбкой. Высунув язык из зубов, он издал единственный резкий щелкающий звук. Внезапно белые буквы почернели, черный пергамент побелел. "Вот оно: одно длинное, кровожадное письмо, готовое одурманить ромезан".

Маниакес изучил письмо. Насколько он мог судить, оно могло прийти прямо из канцелярии Царя Царей. Единственная проблема заключалась в том, что он мало что мог сказать. "Мы позволим Абиварду взглянуть на это и посмотрим, что он думает", - сказал Маниакес. Багдасарес кивнул. Когда Автократор вышел из мастерской волшебника, Камеас стоял, ожидая его команды. Половина его была удивлена, обнаружив там вестиариев; другая половина была бы удивлена, окажись Камеас в любом другом месте. "Я приведу его прямо сюда", - сказал евнух, почти до того, как Маниакес смог сказать ему, чего он хочет.

Бозорг шел по коридору императорской резиденции вместе с Абивардом. Маниакес был рад, что они оба будут просматривать документ до того, как его увидит Ромезан. Абивард просмотрел его первым. Он прочитал его от начала до конца, перечитал еще раз, а затем перечитал в третий раз. Сделав это, он вынес свой вердикт: "У ромезан будут котята". "Могу я посмотреть, господин?" - Спросил Бозорг. Абивард передал ему измененное письмо. Он изучал его даже дольше, чем макуранский маршал. Когда он, наконец, закончил, он посмотрел не на Маниакеса, а на Багдасареса. "Это очень тонкая работа", - сказал он с восхищением в голосе.

Багдасарес поклонился. "Ваш слуга".

"Ты должен рассказать мне, как ты добился такого идеального соответствия сценария между оригиналом и тем, что было написано позже", - сказал макуранский маг. "Я не преуменьшаю своего мастерства, но я далеко не уверен, что смог бы сделать подобное".

"Я был бы рад", - сказал Багдасарес, прихорашиваясь; он никогда не стеснялся получать похвалы. "Метод использует ..."

Маниакес кашлянул. Багдасарес сдержался. Если бы он не сдержался, Маниакес, возможно, наступил бы ему на пятки. Автократор сказал: "Возможно, будет лучше, если подробности останутся в тайне". Это показалось мне более вежливым выражением, чем: Если наша магия лучше их, давайте так и оставим, поскольку мы воевали с ними последние десять лет или около того.

Абивард в свою очередь кашлянул. Это обеспокоило Маниакеса. Если бы макуранский маршал настоял на том, чтобы его волшебник изучил технику Багдасареса по изменению документов, Маниакесу пришлось бы нелегко отказать ему. Но Абивард ограничился замечанием: "У нас тоже есть свои секреты, которые нам было бы разумно не раскрывать вам, видессианцам".

"Достаточно справедливо", - сказал Маниакес. В этом Абивард был абсолютно прав, и Видессосская империя едва не погибла из-за того, что Шарбараз так долго держал в секрете свой союз с кубратами.

Багдасарес сказал: "Документ действительно встречает полное одобрение. тогда?"

"О, да", - ответил Абивард. "Это послужит во всех отношениях".

Бозорг сказал: "Это лучшая подделка, которую я когда-либо видел". Багдасарес снова приосанился. Макуранский маг продолжил: "Это заставит меня взглянуть на новые методы, это действительно заставит, ибо ничто из того, с чем я сейчас знаком, не могло бы создать такую тонкую связь между двумя документами. Соединение нового пергамента со старым тоже неплохо, но я знаю, что смогу с этим сравниться ".

Багдасарес ощетинился, оскорбленный мыслью, что любой другой маг уверен, что может сравниться с ним в чем угодно. Маниакес спрятал улыбку. Когда он впервые встретился с Багдасаресом в начале восстания против Генесия, маг-васпураканец был подмастерьем в Опсикионе и, хотя гордился своим мастерством, не считал его выдающимся.

С тех пор он прошел долгий путь. Как и Маниакес. Восстание с Автократором позволило -иногда заставляло - Багдасаресу иметь дело с колдовством более изощренным, чем то, которое он увидел бы, останься он в Опсикионе. Это также позволило ему в значительной степени отказаться от Альвиноса, звучащего по-видессиански имени, которое он тогда имел привычку использовать. Теперь он действительно был колдуном, не хуже любого другого в мире - и прекрасно осознавал это.

Маниакес протрезвел. Ему было достаточно легко распознать слепую зону Багдасареса. Что с его собственной? Он заметил свою привычку двигаться слишком быстро и слишком решительно в том направлении, в котором хотел. Но если бы он не замечал своих собственных слабостей, кто бы рассказал ему о них? В конце концов, он был Автократором. И как он мог надеяться заметить свои собственные слепые пятна, если он был слеп к ним?

Погруженный в эти бесполезные грезы, он понял, что пропустил что-то, сказанное Абивардом. "Прошу прощения?"

"Ты там о чем-то напряженно думал", - с улыбкой заметил Абивард. "Я мог бы сказать. Я сказал, что хочу увидеть выражение лица Ромезана, когда он посмотрит на это письмо ".

"Это будет интересно", - согласился Маниакес. "Другая вещь, которая будет ... интересной, это выражения на лицах всех других офицеров, которых вы добавили в список". Его внимание внезапно обострилось. "Ты случайно не вписал туда имя Тзикаса?"

"Имя Тзикаса есть в вашем списке, ваше величество, и Бог свидетель, он есть в моем списке, но он никогда, никогда не был бы в списке Шарбараза, поэтому я вычеркнул его", - сказал Абивард с искренним сожалением в голосе. "Шарбараз доверяет ему, помни".