Девушки и барышни? Ну а что же, были, не без этого. Только как сказать.… Как-то стоял Дмитрий на просторной коммунальной кухне, собирался кастрюлю на плиту ставить, и тут осознал, что подруги товарища Иванова уж очень похожи на кипяченое молоко: вроде вкусно, полезно для здоровья и вообще, но много не выпьешь. Диетически как-то на вкус. На Фиру и кино-девушек вообще не похожи. Впрочем, на Фиру никто не похож. Одна она такая была, да….

* * *

25.02. 1945. Восточная Пруссия

7 км от перекрестка Вильтитен

22:15

Нервничал Олег, слушая туманную темноту. Раненный Хрустов задремал, неловко руку придерживая. А дед уполз — сказал, что сам управится, подобрал, зацепил под ремень полы шинели и двинул к соседнему окопу и битым немцам.

Туман поднялся по склону как-то враз, вроде еще почти светло было — и сразу ночь, относительно теплая, но сырая и противная до невозможности. Лейтенант Терсков грел дыханием руки, слушал — все казалось, что шуршание со всех сторон доносится. Очень даже возможно, что и немцы немедля следующую разведгруппу вышлют, это логично…

Не казалось! Ползли с иной стороны, вовсе не от окопа, куда Митрич ушел.

Олег навел автомат — в тумане, не таком уж непроглядном, но искажающем все подряд, шевелилось что-то непонятное. Не-не, все же знакомое, эта шапка, плотно натянутая, с завязанными тесемками, весьма характерна.

— Стой! — шепотом приказал Олег. — Прилучко, ты, что ли?

— А? Я! Я, товарищ лейтенант.

— Что ж ты не предупреждаешь?! Прострочить тебя мог в два счета.

— Та я ощупью… — башнер свалился в траншею.

Оказалось, Прилучко при падении с самоходки слегка оглушился и не понял, куда все товарищи делись. Долго не давал поднять голову немецкий пулемет, «так и ризав, так и сёк», но потом все-таки смолк. Прилучко хотел ползти назад, но не был уверен, в какую сторону теперь тыл, да к тому же осознал, что остался без автомата — оружие, видимо, с самоходкой уехало, — а этакий выход из боя, да еще в одиночку, командование батальона вряд ли одобрит. Тут у холма началась перестрелка, башнер вроде бы даже разглядел, что свои-знакомые бой ведут, потом по полю опять начал лупить немецкий пулемет. Решил выждать и к своим ползти…

Об этом башнер рассказывал взахлеб, путая слова и лязгая зубами, ибо замерз насквозь и даже больше, шея не сгибалась, и «мижножье» начисто отмерзло.

— Не тарахти, — взмолился проснувшийся Хрустов. — Жив — молодец, за яйца не волнуйся, они там поджимаются и себя самосогревают. Мне в госпитале рассказывали. Только что ж ты сюда полз? Надо было наоборот. Доложил бы нашим, что и как, рассказал, что тут окопы и мы…

— Да что вы разорались? Митинг или базар? — выругался невидимый в темноте дед. — Помогли бы лучше…

Олег выполз навстречу — дед волок добычу, все же барахольщик он был знатный, привычка еще дореволюционного твердокаменного самосознания.

Имелась и немецкая фляга с согревающим:

— Только по глотку! — предупреждающе зашипел Олег.

Хрустов все равно приложился дважды, на правах раненого. У Прилучко флягу после разового объемистого глотка грамм в сто отобрали, хотя тот пояснял, что «до глибин черева не дийшло». Лейтенант глотнул сам — пойло оказалось ароматным по запаху и отвратительным по вкусу.

— Ром! — уверенно сказал стрелок-радист. Ему слегка полегчало.

— Брендя с шнапсом! — подтвердил не без иронии Митрич. — Лейтенант, решай шибче. Стемнело, фрицы наползти могут, что тут сидеть, во второй раз вряд ли повезет.

— Да решил уже, — буркнул Олег, которому после брендя-шнапса немедля захотелось пить. — Вы ползете к нашим, докладываете обстановку и про «тигр» с самоходками. Я к танку, постараюсь по рации связь наладить. Рация там должна быть целой.

— Правильный план, выполнимый, — одобрил дед. — Но к танку вдвоем поползем, так еще вернее будет.

— Сам справлюсь. Ты-то в рациях не особо.

— Посторожу, оно спокойнее будет. Не в первый раз. Всё, хлопцы, двигайте, пока окончательно не поморозились…

Двое уползли — Хрустов направление представлял вполне точно, сил бы хватило двигаться. Штатный автомат забрали, «наган» остался у стрелка-радиста… должны добраться, вряд ли немцы по полю у дороги рыщут.

Остатки танкодесантной группы спешно собирались.

…— Ты зачем столько наволок?! — шепотом ужасался Олег. — Мы же забуксуем.