[9] Наручные и карманные часы (жаргон).

[10] Милиционеры, сотрудники угрозыска (жаргон).

[11] Вооруженный грабитель (жаргон).

[12] 3-я Московская коммунистическая стрелковая дивизия начала формироваться 17.10.41 г. В ее состав вошли батальоны Дзержинского, Железнодорожного, Киевского, Краснопресненского, Ленинградского, Ленинского, Москворецкого, Октябрьского, Свердловского, Советского, Таганского, Тимирязевского и Фрунзенского, Бауманского, Калининского, Кировского, Коминтерновского, Красногвардейского, Куйбышевского, Молотовского, Первомайского, Пролетарского, Ростокинского, Сокольнического и Сталинского районов Москвы. Это была большая дивизия, могла бы быть и еще многочисленнее: имелись добровольцы, но не хватало оружия и снаряжения.

[13] 20-мм зенитные автоматы FlaK 28, FlaK 30 и FlaK 38 в РККА не особо разделяли по моделям, обзывая общим термином: «эрликоны».

[14] Вообще сейчас это город Уссурийск. Ранее село Никольское, с 1898 — город Никольск-Уссурийский, с 1935 — Ворошилов.

Глава 7

7. Лекции и переводы

15 марта 1945 года.

Разведотдел 3-го Белорусского фронта

22:08

В дверь постучали:

— Товарищ генерал, разрешите?

— Что там?

— Время радиосеанса заканчивается. Группа на связь не выходит.

— Понятно. Ждем, — генерал Попутный вернулся к просмотру документов — манера чтения у него была характерной: этак вяло, вроде как по диагонали пробегать глазами строчки, с трудом сдерживая дремоту. Но в памяти содержание документа оседает раз и навсегда.

Старший лейтенант Земляков переглянулся с генеральским адъютантом — с группой получалось совсем уж нехорошо.

Разведгруппа «Медвежья» была заброшена в район западнее Гофена[1] больше месяца назад. Работала удачно, выходила к побережью, давала свежие и важные сведения. Сказывалась специальная подготовка разведчиков, подбор личного состава, да и вообще парням сопутствовала удача. Казалось, доведут задание до конца. Но вот…

Евгений вернулся к склеенным листам фотографий. Аэрофотосъемка велась постоянно, разведотдел тщательно отслеживал изменения обстановки. Снимки пестрели свежими значками-пометками. Пометки «по линии Отдела 'К» ставились довольно-таки блеклым зеленым карандашом — первоочередными не считались. Справедливо, фронту нужно добить противника, а заботы малоизвестных отделов — дело тех отделов.

Тикали здоровенные настенные часы. В кабинете царил изрядный хаос, как частенько бывает во временных штабных помещениях. Массивная классическая мебель рассована как удобнее, кабанья голова на стене сделала оверкиль — это на нее какие-то шутники из пехоты, первыми вошедшие в поместье, пытались немецкую каску нацепить. Седой прусский кабан надругательства не выдержал, перевернулся, и ныне висит на одном винте, явно собираясь грохнуться на каминную полку. Бабахнет, как ФАБ-5000[2].

В голову лезли глупости. Это оттого, что снимки уже изучены, анализировать там, собственно, нечего — никаких ярких изменений и открытий по части ситуации с «Horfkucuck» не обнаружено. Проклятая «кукушка»[3]…

Разведгруппа «Медвежья» работала и в интересах Отдела «К». Понятно, и иные задания у разведчиков имелись, но и «по теме» — уж в очень интересном, многообещающем районе действовали парни. А все из-за бестолковости некоторых оперативников «К», не способных до конца отработать самостоятельно.

Разведгруппа (видимо, дивизионная)и военкор М. Д. Булкин. Восточная Пруссия

Евгений глотнул остывшего чая. Ручка серебряного подстаканника отдаленно походила на эфес старинной шпаги. Только колоть-рубать сейчас некого, да и в будущем вряд ли представится такая славная возможность. Штабная крыса товарищ Земляков, ему сидеть, ждать, пить чай. Кстати, лимон здесь много душистее, прямо аж горьковатый. Или это от густоты заварки? Тьфу, ну что за мысли?

Заброску разведгрупп в Восточную Пруссию[4] начали почти год назад. Работать разведчикам было сложно, почти невозможно. Густая сеть населенных пунктов и дорог, прозрачные искусственные леса с массой просек, бдительные лесники-объездчики, изобилие полицейских и различных полувоенных формирований, включающих местные пожарные охраны, службы помощи полиции и ПВО, плюс десятки тысяч глаз юных фрау, стариков и мальчишек, мечтающих поймать русских шпионов. Даже в полях зоркие бюргеры работают с оружием. При малейшем подозрении все бегут к телефону и кодовым словом «парашют» поднимают на ноги всю округу, включая бургомистров, комендантов и начальников гарнизонов. Начинается «хазенягд» — «охота на зайцев», и ее не отменят, пока результаты облав не станут предельно ясны.

Конечно, на границах области действовать чуть проще, именно поэтому первые наши разведгруппы пытались войти со стороны Польши и Литвы. Там и леса, там можно было рассчитывать на помощь партизан — пусть и не очень многочисленных, и неоднозначно настроенных к советским разведчикам, но все же. Да и вообще там условия много привычнее, проникали наши, иногда получалось. Авиадесантированием группы начали забрасывать позже.

На момент начала забросок разведгрупп об обстановке в Восточной Пруссии, о системе обороны и укрепрайонах противника наше командование знало крайне мало. Разведка активизировалась, начали массово подготавливать разведгруппы. Везучие группы выходили на связь, о судьбе других ничего не было известно…