Третья особенность субъективности – это то, что ее нельзя изучать так, как мы изучаем физические явления. Физические явления мы фиксируем в восприятии: этот камень, эта река, это дерево, эта молекула или эта элементарная частица. Зафиксировав, мы сопоставляем объекты друг с другом, измеряем, оцениваем в цифрах. Но субъективные явления увидеть нельзя. Мы видим дерево но не “восприятие дерева”. Нельзя увидеть мысль, волевое решение, чувство любви. Но их можно назвать словами. Между словом и субъективным переживанием существует магическая связь по типу партиципации “подобное порождает подобное” и “образ равен прототипу”. Так, если в физическом мире образ (фотография) стола и предмет (стол) не связаны причинной связью, то в мире субъективности образ стола и мысль (думание о столе) – связаны, или, пользуясь термином из области физики, “спутаны”. Образ и мысль – не одно и то же, но их трудно различить: где образ – там и мысль, и наоборот. Более того, одни мысли и образы воздействуют на другие, по тому же закону “партиципации”. Так, гуляя по парку и почувствовав запах цветов черемухи, мы может вспомнить переживания детства, связанные с запахом черемухи, эти воспоминания могут вызвать мысли о детских обидах и неудачах, и так, по цепочке ассоциаций, привести нас к самым неожиданным мыслям и образам.

Если в физическом мире причина вызывает следствие через один их четырех известных типов физического взаимодействия (гравитацию, электромагнетизм, сильное и слабое ядерные поля), то в субъективном мире взаимодействие между субъективными состояниями разных людей осуществляется не по закону “причина-следствие”, а тоже по закону партиципации. Так, облекая наши мысли и образы в громкую речь, мы обращаемся к другим людям, настраивая их сознание на сходные мысли и образы. Прогуливаясь с женой по берегу Черного моря, муж говорит ей “красивый закат”, и она отвечает “помнишь нашу поездку в Сан-Диего? Там были такие же”. Понятно, что содержание мыслей собеседников и их диалог не сводится к колебаниям звуковых волн их речью, а осуществляется по магическим законам партиципации.

В начале этой главы мы задали вопросы: Могут ли роботы создать у человека иллюзию реальности? Действительно ли человек, погруженный в мир искусственной субъективности, не может покинуть его без посторонней помощи? Что предпочесть: наслаждение жизнью в мире иллюзий, или борьбу за жизнь и счастье в суровом мире истины?

Во второй половине прошлого века, на пике «компьютерной эйфории», появились теории, согласно которым компьютер способен в принципе промоделировать всю вселенную, превратив в серию, состоящую из нулей и единиц, каждый атом. Поскольку человек – часть вселенной, то в этой космической программе каждый из нас занял бы свое скромное место. «Нет способа – пишет физик Фрэнк Типлер, – с помощью которого люди в этой симулированной вселенной могли бы понять, что они – не более чем симуляция, что они всего лишь последовательность чисел, циркулирующих внутри компьютера и на самом деле не существуют» [18].

Откуда мы знаем, что мы реально существуем, а не являемся симуляцией человека в каком-то сверхмощном компьютере? – спрашивает Типлер? И отвечает – мы не знаем, но это не имеет значения. Как не имеет значения и то, является ли вся вселенная реальной или всего лишь симуляцией. Все, что имеет значение – это то, можно ли создать абстрактную программу, способную просимулировать вселенную. В теории алгоритмов существует понятие “сжатия данных” [19]. Согласно этому понятию, создание компьютерной программы имеет смысл лишь в том случае, если программа короче, чем описание того процесса, который она кодирует. Если это невозможно, то проще и быстрее иметь дело с живым процессом, чем с его закодированной программой. Итак, возможна ли алгоритмическая программа, способная закодировать вселенную, и если возможна, будет ли такая программа короче, чем просто описание вселенной в бинарном коде?

Эти вопросы возвращают нас к проблеме соотношения знания и сознания. Что было вначале? В предыдущих главах мы выяснили, что знание – это модель реальных вещей и их взаимодействий, а значит, оно существует в двух реальностях одновременно: видимой реальности обычной жизни, и невидимой реальности символов и знаков. Но такое существование в двух реальностях, по определению, данному в предыдущей главе, предполагает наличие сознания как субъективной реальности, как “знания о знании”, или “знания о том, что я знаю”. Получается, что сознание предшествует знанию. Сознающий себя человек открывает законы в физической реальности, создает математику и компьютерные программы.

Удивительным является то, что по мере усложнения программ и их возможности сжато моделировать видимую реальность, мы постепенно перестаем осознавать тот факт, что компьютерные программы есть продукт нашей субъективности, а значит в принципе не могут объяснить саму субъективность, как не может увязший в болоте человек вытащить себя за волосы на берег. Вся наука и вся вселенная «пропитаны» нашей субъективностью, как влажная губка водой. Есть и математическая формулировка невозможности такого “порочного круга” объяснения. Согласно теореме Гёделя о неполноте, в любой непротиворечивой системе аксиом существует истинное утверждение, истинность которое невозможно доказать внутри этой системы аксиом [20]. Например, попробуйте доказать истинность утверждения “Это утверждение ложно”. Так что внутри нашей вселенной запрограммировать ее в принципе не удастся. А извне?

Ответ зависит от того, кто будет программистом. Если это живое существо с сознанием, бесконечно превосходящим сознание человека – то в принципе такое возможно. О таком “программисте”, собственно, и написана Библия. А вот компьютерам из другой вселенной запрограммировать сознание человека не удастся. Будучи не живыми существами, они не знают, что такое сознание. В своей новой книге “Будущее сознания” американский физик Митио Каку определяет сознание “с точки зрения физика” как способность создавать модели мира с обратной связью для достижения практических целей [21]. Дав волю своей фантазии, Каку пишет о возможности в будущем, посредством воздействия на мозг, создать у человека полную иллюзию субъективной реальности, вроде той, которую создают роботы “Матрицы”, и даже отделить сознание от биологического тела и полностью перевести его в компьютер.

Но прежде чем глядеть в будущее, необходимо посмотреть в прошлое. И там мы видим, что первой “моделью” нашего видимого мира был невидимый мир духов. А такой мир могли изобрести не компьютеры, которые бессмертны, а живые и смертные существа. Выходит, даже сознание, определенное “с точки зрения физика”, могло возникнуть и существовать лишь у живых существ. А этот факт налагает принципиальные ограничения на возможности компьютерных технологий. При всей полезности компьютерных технологий нельзя ожидать, что человек с помощью компьютера, и тем более сам компьютер, будут в состоянии создать у человека неотличимую копию субъективного мира.