На тонкой, белесой полосе пыльной дороги, сливающейся с ночным туманом, в который разлит был весь лес, она увидела женщину на черном коне. Та словно выросла из этого тумана, сложилась из теней и капель густой мглы, и теперь стояла, недвижимая, будто сросшаяся с ночью, частью которой была. Белое платье, слишком яркое для этой темноты, слепило её взгляд и резало глаза. Тёмные волосы падали на плечи неестественно прямыми прядями, слишком длинными, не шелохнувшимися ни на миг на ветру.

Марта чувствовала, как грудь сдавливает страх, острый и тяжёлый. Она попыталась разглядеть лицо всадницы, но её черты утопали в тени, и эта тень ложилась так, что казалось, будто её лицо было полупрозрачным, будто черты прятались за вуалью или же вовсе растворялись в густом воздухе. Женщина не шевелилась, не оборачивалась — её глаза были прикованы к какой-то невидимой точке впереди. Взгляд этот был застывшим, мёртвым, словно сама она — кукла, застывший манекен.

И тут Марта заметила воронов. Стая чёрных птиц возникла внезапно, одна за другой они начали появляться из леса, как ожившие тени, и тягучими, ленивыми кругами облепили белую фигуру. Они садились на ветки рядом, на дорогу, спрыгивали с деревьев, и, наконец, один сел ей прямо на плечо. Марта почувствовала, как её охватывает отвращение и страх — вороны были слишком близко, но ни один не боялся её.

Марта попробовала окликнуть женщину, но губы её будто налились свинцом. Голос оборвался на полуслове, и только ветер подхватил её слабый шёпот. Она знала, что ей надо развернуться, уйти, но не могла. Словно прикованная к месту, Марта следила за женщиной — за этой неподвижной фигурой в белом. Время вокруг остановилось, и только вороны каркали и прыгали на женщину, как ожившие клочки самой тьмы.

Прошло несколько секунд, но для Марии они казались вечностью. Наконец женщина, не меняя направления взгляда, чуть качнулась, и лошадь медленно начала двигаться прочь, уводя её в густую, холодную мглу. Марта видела, как её силуэт растворяется в дымке, тает, как призрак, и в этот миг ей показалось, что глаза всадницы всё-таки были обращены на неё. Но в них не было ни жизни, ни света — только пустота, как у мертвеца.

Тут страх накрыл её с головой. Марта не выдержала. Она обронила корзину и с воплем бросилась бежать прочь от дороги. Ноги её подкашивались, и холодный воздух обжигал горло, но она бежала, не оглядываясь, моля все святые силы защитить её от этого ночного кошмара. Она слышала за спиной лишь шорох листьев и карканье воронов, которое преследовало её, гулкое, как раскаты колокола, оповещающие о беде.

Как только она достигла деревни, из ее груди вырвался дикий, полный ужаса вопль, который тут же заставил местных выскочить из своих домов. Люди окружили её, кто-то хватал за плечи, тормошил, прося объяснений. Сбивчиво, едва дыша, Марта описывала то, что видела, не пытаясь смягчить ни слова. Она видела привидение — женщину, не живую и не мёртвую, призрака на черном коне, окружённую воронами. Её глаза, как у мертвеца, видели её, как из другого мира.

Толпа слушала её, кто-то шептался, кто-то сплёвывал, качая головой. Её рассказ, полный деталей, проникал в каждого, и никто не решался сказать, что это бред. В тишине, настороженной и полной неверия, слышался её голос, пугающий и звучащий всё правдоподобнее.

Особняк застыл в оглушающей тишине, которая, казалось, просачивалась сквозь стены, превращаясь в призрачное эхо. Изабелла шагала по пустым, залитым бледным светом комнатам, не в силах найти себе места, как будто её душа тянулась прочь, стремилась освободиться от тела и убежать подальше от этой муки. Пропажа дочери разъедала её изнутри, как сильнейший яд, растекающийся по венам. В душе бушевал невыносимый страх, который невозможно было унять. Она металась по дому, словно запертая в клетке, чувствуя себя в полном бессилии, пока её девочка где-то там, во тьме, одинока и беспомощна. Изабелла догадывалась, что единственный человек, кто мог помочь ей, был Джузеппе Лоретти, и сердце её колотилось с безжалостной силой, от одной мысли, что ей придётся идти и просить его… и не только о дочери…но и о сыне. Люди считают его исчадием ада, они уже окрестили его антихристом и дьяволом. Если найдут, то линчуют. В Сан-Лоренцо полно фанатиков.

Она долго боролась с собой, прежде чем решилась. Наконец, собрав остатки сил, Изабелла направилась к гостинице. Путь оказался тяжелее, чем она могла представить. Казалось, весь мир обрушивался на неё. Дойдя до гостиницы, Изабелла остановилась перед ярко освещённым фасадом, переводя дыхание, и на мгновение её охватило страшное желание повернуть назад. Но у неё не было выбора. Ей придется встретиться со своим прошлым и еще раз посмотреть ему в глаза.

Глубоко вздохнув, она пересекла мрачный холл и направилась к нужному номеру, пряча дрожащие руки в складках одежды. Дверь распахнулась почти мгновенно, и её встретил Лоретти, взгляд которого холодным рентгеном пронзил её с головы до ног. На его лице застыло спокойствие, холодное и непроницаемое, словно он уже знал, что приведёт её сюда.

— Изабелла? — его голос прозвучал мягко, но от этой мягкости было неуютно. — Что ты здесь делаешь?

Она вошла, не сказав ни слова, и, едва прикрыв за собой дверь, отступила к дальней стене. Она пыталась подобрать слова, которые заглушили бы острую боль в груди, но голос сорвался.

— Джузеппе, у меня нет времени на долгие объяснения. Ты — единственный, кто может спасти Риту… и Альберто, — она едва выдавила его имя, и ей показалось, что земля ушла из-под ног.

Лоретти стоял, неподвижный, его взгляд остался холоден, но в нём мелькнуло что-то, когда он услышал её просьбу. Её слова врезались в него, как нож.

– Я именно этим и занимаюсь. Ищу твоих детей. И черт возьми понять не могу что происходит. Вначале я узнаю, что одна твоя дочь встречается со своим братом, а теперь и другая сбежала вместе с ним. Альберто конечно…охренеть какой шустрый. Но я понятия не имею, где он мог спрятаться. Этому засранцу удавалось скрываться от меня месяцами.

Её губы задрожали, и взгляд затуманился, когда она с трудом подняла глаза на него.

– Найди их…я не знаю как все это случилось. Никто не знает. Я тоже не сразу узнала в нем своего сына…Твоего сына.