Проходит десять минут, и гвардейцы Горнорудовых уже успели отправить поисковые группы в лес, разлетевшись по окрестностям, словно коршуны, почуявшие добычу. Тревожные крики и топот тяжёлых сапог стихли вдали, оставив за собой лишь лёгкое эхо. А я? А я всё так же сижу на базе, неторопливо потягивая горячий чай из массивной кружки. Густой, терпкий аромат наполняет комнату. Еще и бублики прилагаются. Кайф.

Внезапно дверь распахивается с грохотом, и в зал врывается барон Павел Горнорудов. За ним следует Настя. Моя невеста взволнованная, как и отец.

Лицо барона аж багровеет от злости.

— Граф Данила! — кричит он, подлетая ко мне так, будто вот-вот схватит за грудки. — Где моя жена?! Где Жанна?! Объяснись!

Я едва заметно пожимаю плечами, неспешно отставляя кружку на стол.

— А вам что, не сказали? — отвечаю без тени волнения. — Она вдруг заорала, выпрыгнула в окно и побежала в лес.

Павел застывает на месте от смеси шока и неверия. Настя моргает, ошеломлённая, её взгляд метается между мной и отцом.

— Выпрыгнула? — срывается у неё. — Даня, как это выпрыгнула? Через окно? Зачем?

— Да, именно так, — подтверждаю, делая очередной глоток чая. — Прыжок был достаточно ловким, можно сказать, впечатляющим.

Павел наконец выходит из оцепенения и устремляется ко мне, едва сдерживая ярость.

— Думаю, Павел Тимофеевич знает причину, — подмечаю, не спуская с него глаз. — Ведь так?

Его глаза вспыхивают, но он отворачивается, пряча взгляд в сторону.

— Откуда мне знать? — голос его резок, в нём больше раздражения, чем уверенности.

Настя продолжает смотреть на меня в полном непонимании, её тон становится отчаянным.

— Но почему она так сделала? Что с ней случилось?

— Это хороший вопрос, — киваю, отставляя кружку. — Но Павел Тимофеевич, вероятно, сможет ответить лучше меня.

Барон резко поворачивается и действует по тактике: «лучшая защита — это нападение»:

— И ты, значит, просто сидишь тут и гоняешь чаи, пока она где-то там носится?! — его голос уже не просто громкий, он срывается на хрип. — Жанна могла пораниться или, не дай бог, потеряться в этом проклятом лесу!

Я пожимаю плечами:

— А что, мне нельзя попить чаю? — спрашиваю вежливо, с лёгким оттенком сарказма. — Я здесь по приглашению Жанны Валерьевны, если что. Я рассчитываю на ваше гостеприимство.

Павел взрывается возмущением, но я лишь мысленно усмехаюсь: сами устроили черти что, а крайним всё равно пытается седлать меня. Совершенно очевидно, что Жанна не могла не понимать, какую опасность представлял её «крот». Так какие ко мне могут быть претензии?

— Поверьте, если бы я знал, что это затея с химерой Жанны обернётся вот таким шоу, я бы выбрал что-то менее напряжённое для вечера, — добавляю равнодушно.

Павел делает резкий шаг вперёд:

— Ах ты…! — срывается у него, но слова застревают в горле. Его кулаки сжаты так сильно, что костяшки побелели.

Настя тут же оказывается между нами, преграждая отцу путь:

— Отец, прошу тебя, успокойся! — она осторожно кладёт руку ему на плечо, пытаясь унять накал эмоций.

Павел тяжело дышит, его грудь бурно вздымается. Барон не удерживается от язвительных слов:

— Дочка, полюбуйся на своего жениха! — хрипит он, обиженно глядя в сторону. — Твоя мать по лесу бегает, а он тут сидит, как ни в чём не бывало, и ещё обиженным себя выставляет!

Он резко уходит и с силой хлопает дверью, заставляя стёкла дребезжать в рамах.

Если бы здесь не было Насти, я бы широко улыбнулся, но так лишь молча отпил еще чая. Тоже клоун нашелся. Попрекать свою дочь-оборотницу ее Истинным? Какой смысл? Вообще-то это пара на всю жизнь, дебил.

Настя вздыхает и, слегка опустив плечи, смотрит на меня с виноватым выражением лица:

— Прости, Даня.

Она выглядит растерянной и обеспокоенной.

— Я не могу просто сидеть и ждать. Сейчас же брошусь на поиски матери, — её слова звучат отчаянно, и видно, как ей не по себе от собственной беспомощности.

Но я качаю головой:

— Не надо, Насть. Даже в облике волчицы тебе её не найти. Ментального следа Жанны Валерьевны нет поблизости. Я сам займусь поисками баронессы. Твоя мать скоро вернется домой, обещаю.

Она смотрит мне в глаза, будто пытается понять, насколько искренни мои слова. Пауза затягивается, но в конце концов она кивает, подавляя волну эмоций.

— Хорошо, — шепчет она. — Я доверяю тебе, Даня.

Незаметно усиливаю ментальное воздействие, стараясь охватить Настю мягкой, едва ощутимой волной. Её тело постепенно начинает подавать едва заметные сигналы расслабления: плечи перестают напрягаться, а тревога в глазах слабнет. Через мгновение она без лишних слов садится на ближайший стул, позволяя себе короткую передышку.