Или вообще проходил мимо. Я находился в таких местах, где мои ступни шагали по камням впервые. Первый человек на этой скале, первый, кто пнул камень, первый, кто притронулся к шершавой поверхности скалы.

Я остановился, оглянулся назад.

Что-то подсказывало мне, то торивший здесь дорогу не пошел бы глубже в темноте.

Я что-то пропустил.

Последнее обнаруженное мной место для убежища было не так далеко. Я потратил время и за полчаса вернулся к нему. Уже начинало смеркаться, и искать здесь что-либо было бесполезно.

Мои небольшие запасы годились разве то на растопку, но никак не на полноценный костер. Еда была. С погодой повезло. Эту ночь придется провести без костра, пожевывая рыбу и пытаясь заснуть, несмотря на ночную прохладу.

Мне пришлось провести на этом месте целый день, чтобы понять, где я ошибся. Наловить рыбы, почистить, хоть как-то начать ее сушить. Набрать быстро лишайников и высушить я точно не мог. Поэтому набрал сколько смог.

Сначала хотел оставить их в своем новом убежище. Это мне и помогло, когда я начал выбирать место для просушки, стал откидывать камни, один за другим, и все-таки обнаружил золу.

Он был здесь, но перестал готовить стоянки. Начал скрывать следы своего присутствия. Из этого следовало сразу многое. Можно было предположить, что я на подходе — раз он начал прятать следы, значит эти места он мог проскочить и без подготовки, но при этом не привести по цепочке стоянок никого за собой. Никого из менее упертых чем я. Он здесь переночевал, один раз, и больше его здесь не было. Спрятал следы как мог и ушел дальше. Видимо, готовясь осесть где-то неподалеку.

Во-вторых, мне следовало быть осторожней. Если он начал прятаться, то впереди могли быть и ловушки. Он вполне мог решить, что ушел уже достаточно от людей, настолько, чтобы можно было себе позволить активную оборону. Теперь он — медведь в берлоге, и вокруг никого. А если кто и появится, то только враг.

На меня то ведь он точно не рассчитывал.

В-третьих, чтобы одолеть остаток пути, мне придется идти медленней и готовиться тщательней. Впереди я больше не найду ни высушенного топлива, ни еды, ни уютных пещерок.

Не так — пещерки я, конечно, найду. Но мне придется решать самостоятельно, где именно останавливаться на ночлег. Искать полдня места его тайных стоянок — и слишком накладно, и ненадежно, да и практически бесполезно.

И еще — надо было уважать его решение. Оставлять следы мне тоже нельзя. Будет тяжело бить себя по рукам, но подготовке стоянок, заготовке лишайников для следующих путников, подготовке костровищ и прочим бытовым работам пионеров этого мира, приходил конец.

Ловушек я не нашел. Правда, я не сильно и пытался подтвердить свои подозрения, всего лишь обходя любые потенциально опасные места подальше. Там, где можно подстроить обвал. Где можно соорудить какую-нибудь яму. Вывести преследователей на угрожающую осыпь.

Все, что мне не нравилось, я просто обходил.

Необходимость много времени заботиться о еде, о топливе, постоянная осторожность и периодически обходы вокруг опасных мест — все это замедляло меня, за день я не одолевал и половину нормального перехода. Даже по изрезанному каньонами берегу океана я ходил, бывало, и быстрее.

Но на четвертый день я все равно дошел.

Место хорошо обжили. Чем больше я здесь находился, тем больше удивлялся, как столько вообще можно успеть сделать в одиночку. Ловушек не оказалось и здесь — видимо, он опасался попасть в них сам, а в условиях одиночества любая такая ошибка могла оказаться фатальной.

Пещера была великолепна. Запас топлива — неимоверен. Сушеной рыбы — навалом, что удивило меня откровенно больше всего — в последние дни я едва справлялся наловить себе хотя бы на еду, и то все время шел впроголодь.

Он умудрился поселиться в месте, где в реку впадали несколько ручьев. Скорее, это было их слиянием. Собственно, тут любой бы уже затруднился ответить, какой из ручьев выше этого места продолжать называть рекой.

Что это давало — лишайники здесь росли везде, вдоль каждого из этих ручьев и между ними.

Потом я заметил, что хозяин этому еще и поспособствовал. Кое-где были прорыты мелкие канавы, в которых в дождливые времена собиралась вода, или перетекала из ручьев. Это позволяло лишайником разрастаться на больших территориях. Сейчас это не давало ничего. В дальнейшем, думаю, он хотел создать надежный источник топлива.

Пройдясь по окрестностям, я понял, почему он не испытывал проблем с едой. Пруды, несколько организованных в низменностях прудов, в которых рыбы было достаточно, чтобы прокормить несколько семей, не то, что одиночку.

Он ошибся только в одном месте, где пруд почти пересох, и нужно было срочно копать канал поглубже, чтобы организовать приток воды из ручья.

Это было отличное место для жизни в этом мире.

Здесь не хватало лишь одного — людей.

Он жил здесь один, это очевидно. Ни на что другое я и не рассчитывал. В этом мире было много отличных мест для того, чтобы жить. Никто и не озадачивался созданием прудов, когда море было рядом. Лишь необходимость спрятаться в глубине заставила его создавать искусственные пруды.