В какой-то момент робот меня остановил. Как раз на том моменте, как благодарный стражник разделил с Королевой ложе. А потом, много позже, он стал начальником стражи, но эту часть истории робот уже не узнал.

— Говори на родном языке, — это была речь Холмов, — иначе обучение будет долгим.

Да, как я и подозревал, мир оказался высокотехнологичным. Неимоверно. За минуту начать говорить на чужом языке, такое я видел впервые.

На родном языке интересных историй не вспоминалось, поэтому я вкратце изложил категорический императив Канта. По крайней мере, если я привнесу в этот мир золотое правило морали, то, возможно, это все-таки повысит и мои шансы на выживание. «Относиться к другим так, как хочешь, чтобы они относились к тебе». Я же им пока ничего плохого не сделал. Ну, может на листик где наступил, но даже воды попить не успел.

— Спасибо, достаточно. — Робот в философский диспут не ввязывался. — Следуйте за мной. Хотите ли вы, чтобы вам доставили одежду, или вы двигаетесь обнаженным по соображениям морали, этики, здоровья, либо осуществляя религиозные обряды…?

— Хочу одежду, — прервал его я.

— Пока мы идем, хотите ли вы изучить язык, более распространенный в этом районе? — задал новый вопрос провожатый.

Конечно, я хотел.

Мы дошли до замка, как ни странно, пешком. Робот вежливо держал темп, подстраиваясь под меня, выдал мне прибывшую одежду, и более не докучал.

Местный язык я выучил буквально наложением рук. Робот поднял грубые ладони, подержал их куполом у меня над головой, даже не касаясь. И все — дальше уже шла просто разговорная практика. Я не знал, что он сделал, попытавшись выяснить, уперся в стену то ли непонимания, то ли нежелания делиться секретами.

Можно предположить, что какая-то определенная длина волны, излучения, могла влиять непосредственно на синапсы нейронов, перестраивать их для ускорения запоминания нового материала. Думаю, технология у них существовала давно и была хорошо отработана, раз могла использоваться даже автоматами.

Хотя, одно неловкое движение, и с тем же успехом, я думаю, меня могли превратить в овощ. Зря я согласился, но теперь уже лучше на эту тему не рефлексировать.

То, что замок не древний и не рыцарский, и строился не рабами и не крестьянами, выдавал размах. Все строение было вжато в отвесную скалу, шпилем уходившую куда-то ввысь. Несколько высоких крепостных стен были задраны так высоко — что терялся сам смысл стены, с таким же успехом можно было штурмовать отвесную скалу. И, если не уметь бегать по вертикали, то эту стену одолеть практически невозможно. Ров перед стеной, подразумевалось, что когда-то он заполнялся водой, а сейчас в нем были разбиты цветники, по краям росла дикая лоза. Решетка на воротах поднята, красивая, узорная, объемная решетка в несколько слоев, внутри сплетения прутьев вились кованные ветки, и листья казались почти настоящими, а как можно выковать такие изумительные цветы я вообще не понимал. Ковка была мастерская, если, конечно, это не было всего лишь чем-нибудь, распечатанном на местном объемном принтере.

Мост опущен, и зарос местным плющом, демонстрирующим, что он давно уже не поднимался.

Все это было бутафорией.

Этот замок никак не защищал от дронов, и я ни на секунду не поверил, что он сохранился со времен рыцарских турниров, феодальных войн или что у них тут было в древности.

Что-то такое было, не из головы же они взяли все эти фортификации, когда хозяин решил показать свою любовь к старине.

Миновав внутренний двор, миновав двери в замок, пройдя огромный зал для торжеств и пиршеств сразу за ними, мы вошли в комнату, напоминающую кабинет. По-моему, первое обжитое пространство из всего того, что я видел в замке до этого.

За все время я не увидел ни одного человека, никаких животных. Других роботов, кроме моего провожатого, или конвоира, тоже не было. Поэтому, даже обрадовался, когда наконец-то мой учитель иностранных языков остановился, поднял руку и указал вперед. Дальше он явно не собирался.

В огромном кресле сидел мужчина.

Робот сделал движение, слегка напоминающее поклон, у бесшумно удалился.

Мужчина не вставал. Лишь немного повернул голову в мою сторону, показав, что знает о моем присутствии, и вернул взгляд на место.

Там, где стоило быть камину, стояли несколько картин с какими-то местными пейзажами. Стояли, прислоненными к стене, одна висела, небрежно зацепленная за какую-то балку, еще несколько были накрыты тканью. Мужчина смотрел на них. Он был немолод, я бы дал ему далеко за шестьдесят в мире, где вообще существует развитая медицина, но тут я бы даже не стал гадать. В месте, где могут научить новому языку за минуту простым наложением рук, даже манипуляторов робота, любые догадки окажутся притянутыми за уши.

Я подошел поближе.

Благородный профиль. Когда-то черные, а теперь практически седые волосы, аккуратно уложенные волос к волосу. Одежда простого покроя, но в ней что-то было от мундира, заставляющего держать осанку. Абсолютно равнодушный взгляд, который хозяин не отрывал от картин.

Можно было молчать и дальше, но мне это ничего не давало.

— У вас война? — я решил зайти с младших козырей. С одной стороны, это показывало мое неведение о местной ситуации, с другой стороны — чего уж там, меня нашли голым в их лесу, да еще и не знающим ни одного слова на их языке.