– Этот больной вопрос я и пытаюсь решить. Сегодня созывал консилиум. Решил привлечь архитекторов и начать работу над отстройкой нового города.

– Что? Новый город?!

– Да. Вдруг понял, что это бедствие – возможность создать новый Рим. Город, о величии которого никто и помыслить не в состоянии. Рим, который превзойдет прошлое.

Поппея легла на кровать и, потянувшись, произнесла:

– Грандиозно.

– Нет, дело не в грандиозности моих планов, а в том, что я это вижу и знаю, что будет так, а не иначе. Можешь назвать это провидением.

– Два определения для одного понятия. – Поппея улыбнулась. – Враги используют одно, друзья – другое.

– Меня волнует лишь то, как это назовут в будущем. Я строю город для тех, кто еще не родился. Суждения с позиции сегодняшнего дня зачастую ошибочны, только время внесет в них поправки и расставит все по своим местам.

– Но не всегда в пользу творца, – заметила Поппея. – То, что приветствуют современники, следующие поколения могут подвергнуть осмеянию.

Ее голос звучал все тише – в моем воображении все четче вырисовывалась картина нового Рима, блестящего города, который сразит мир своим великолепием.

Мы лежали в объятиях друг друга. Гладкая кожа Поппеи успокаивала мои ожоги, но мое счастье омрачали мысли о тысячах оставшихся без крова римлянах.

Моя ватиканская резиденция была значительно меньше погибшего в пожаре Проходного дома и даже меньше моей многоуровневой виллы в Антиуме.

Она располагалась на полях на левом берегу Тибра, и мне нравилось называть ее своим деревенским дворцом. Здесь были театр, где я проводил ювеналии – сценические игры, которые учредил по случаю первого бритья бороды, – и ипподром, где устраивались второстепенные по своему значению гонки колесниц.

Обстановка здесь была менее формальная, чем в других императорских резиденциях, и мне показалось, что это самое подходящее место, где я смогу обсудить план реконструкции Рима со своими инженерами и архитекторами. Ведь уютная домашняя атмосфера всегда способствует свободному обмену идеями.

В центре зала собраний по моему распоряжению установили огромный, собранный из плоских деревянных щитов стол. На нем мы построим модель будущего города. Также была заготовлена целая гора деревянных блоков и кубиков самых разных размеров и подробная карта старого города.

На встрече присутствовали несколько инженеров: специалисты по водоотведению, эксперты, разбирающиеся в свойствах кирпича и камня и в возведении арок и сводов.

Все смотрели на меня и ждали.

Я прекрасно понимал, что никто не посмеет заговорить первым, поэтому взял указку и показал на пустой стол:

– Две трети Рима разрушены.

Потом взял мел и схематично нарисовал ландшафт: реку, холмы и низины. Заштриховал нетронутые огнем территории, которые по большей части находились в маргинальных зонах. Вся середина осталась пустой.

– Больше никаких пожаров, – категорично заявил я. – Если возведем новый Рим, он должен быть неуязвим для огня.

– Пожары нельзя отменить, – подал голос один из инженеров. – Как нельзя отменить войны или чуму.

– Да, – согласился я, – но случаются эти бедствия, потому что для них есть подходящие условия. И вот эти условия: центр города – лабиринт из узких извилистых улиц; деревянные дома, причем верхние этажи нависают над нижними; и в довершение – легковоспламеняющиеся товары в лавках. Это никуда не годится, строить надо иначе.

– Иначе – это как? – спросил другой инженер, и я не мог не услышать скептические интонации в его голосе.

– Ну это же очевидно, – сказал Север. – Устраняем эти три условия и так устраняем опасность возникновения пожара. Больше никаких узких улиц – спроектируем широкие. Никаких нависающих этажей – над улицами должно быть открытое небо. И дома надо строить не из дерева, а из огнестойких камней Габиев [36] и Альбы.

– И каждый дом будет стоять отдельно, – добавил я, – больше никаких общих стен.

Тут подал голос Целер:

– И дома должны отстоять от дорог.

– И не будем забывать о портиках с плоскими крышами по периметру зданий, – дополнил я.

– Но где будут проложены все эти улицы? – спросил один из инженеров. – Куда переместятся святилища и храмы? Все придется перестроить. Мы не можем планировать улицы, сначала надо определиться с главными и самыми большими зданиями.

– Все так, – признал я. – Я составлю список зданий, которые нам придется переместить. – Это будет скорбный список наших потерь. – А уже после примемся за дело.