— Правильно мыслишь. — похвалил Костя, — Наивные люди всегда были и всегда будут. И если нам удастся найти по Москве хотя бы несколько таких обращений в правоохранительные органы, это уже многое. Тогда будем работать с пострадавшими. Тогда… В дверь позвонили. — … когда возвращается замерзший и усталый друг, просто грешно говорить о делах. — неожиданно закончил свою тираду Костя, — Хотя с другой стороны, как говорили древние: истина в вине… Как это по латыни, Леха?

— Что-то вроде: «In vini veritas».

.

Адалат позвонил Валерии уже вечером того дня, когда его выписали из больницы.

— Привет. — услышала Лера знакомый голос, — Как поживаешь?

— Привет, Алик. Все хорошо. А как ты?

— Отлично. И как понимаешь — исключительно твоими молитвами. Я уж не говорю о том, что и твоими продуктами тоже… Серьезно, Том, огромное тебе спасибо.1 0Ты закупила именно то, что мне нужно. А о том, что приготовлено тобой, и говорить нечего. Все просто удивительно вкусно. У тебя настоящий невостребованный талант кулинарного кудесника. Заранее завидую тому счастливцу, которому ты станешь женой.

— Неужели, — перебила его Валерия, — кулинарные умения это все, что тебе важно в женщине?

— Ой, милая! Не надо! Не стоит так откровенно напрашиваться на комплименты. Ведь если я, человек южный, начну тебе сейчас рассказывать о твоей красоте, душевных качествах и о том, как я восхищаюсь всем этим сочетанием совершенств, то тебе просто не останется времени для сна.

— Льстец.

— Не льстец, а зерцало истины. — возразил Адалат, — И к тому же человек, обязанный тебе здоровьем и хорошим настроени ем. Не навещай ты меня в больнице и не корми так изысканно-вкусно, загибался бы уже раб Божий Адалат от какого-нибудь гастрита, круто замешанного на колите с язвенной болезнью, и усугубленного хронической депрессией…

— Подозреваю, твое хорошее настроение объясняется в первую очередь тем, что коньяк начал потихоньку переливаться из бутылки в твой избалованный и привередливый желудок.

— Частично и этим. Не буду отрицать. Но в первую очередь тем, что я снова дома… Том, а ты не навестишь старого больного Флинта?

— Сильвера. — поправила Алика Лера, — Одноногим, насколько я помню, был не капитан Флинт, а Сильвер.

— Ну Сильвера, так Сильвера. — покорно согласился молодой человек, Может приедешь?

— Нет. — после некоторой заминки ответила Лера, — Сегодня — никак. Я ведь только что вернулась с работы. Альберт основательно взялся за нас. Приходится искать возможности для… Да ты же очевидно знаешь, у нас без тебя возникли определенные трудности с поставщиками.

— Альберт намекал, будто ситуация в целом несколько ухудшилась. Я знаю, он, бедняга, мотается целыми днями. Да, видно, опыта и сноровки ему пока что не хватает. Ну да ничего. Ведь теперь я вышел и могу буквально с завтрашнего дня взяться за исполнение своих обязанностей.

— Угу. Наверное, это было бы неплохо. — заметила Валерия, — Ну да ладно. А повидаться с тобой я и сама хотела бы… Давай так. Завтра у нас воскресенье. Скорее всего, мне удастся освободиться пораньше и тогда к вечеру я загляну к те бе.

— И во сколько это по-твоему будет? В котором часу?

— Около полдевятого-девяти. Не поздно?

— Что ж делать! — Адалат тяжко вздохнул, — Лучше поздно, чем никогда. Хотя — честно — мне очень хотелось бы видеть тебя уже сегодня…

— Was hilft's? [3]

— Что ты?

— Прости. Я хотела сказать, что обстоятельства не позволяют.

— Это что — по-немецки?

— Точно. — подтвердила Дера, — По-немецки.

— А по русски как это будет звучать?

— А по-русски — «не нужно гнать». Или что-то в этом роде…

— Ясно… И все-таки, очень хочется видеть тебя.

— Ладно. Боюсь, дело тут не во мне. Просто… ты слишком много времени провел в больнице без женского общества.

— Не надо упрощать, Тома. — голос Адалата прозвучал как-то странно глухо, — Не надо упрощать несмотря ни на что. Очень тебя прошу.

— Постараюсь… Только, не находишь ли ты, нас вдруг повело куда-то не туда?

— Как знать..? Я не уверен, что не туда.

— Прости, Алик, я, кажется, тебе уже говорила, что только что пришла.

— Все понял. Извини. Так как же, мы довговариваемся на завтра?

— Приблизительно к девяти я постараюсь быть у тебя. — заверила молодого человека Лера.

— Буду с нетерпением ждать. И — до свидания!

— До свидания.

«Это просто невозможно!» — такой была первая реакция Адалата на рассказ Валерии о подслушанном ею на Центральном Рынке разговоре Альберта с Федором Степановичем.