Этой ночью Вито был груб. Он сыпал проклятиями, оставлял синяки на коже, грозился убить каждого, кто не так на меня посмотрит или прикоснется. А я безмолвно плакала, сжимая губы и бездушным взглядом сверля одну точку на стене.

Я думала, что смогу смириться с такой жизнью, думала, что буду примерной женой. И я буду. Буду стараться лучше, потому что не хочу видеть его смерть. Хотя Вито бы не остановило и мое поведение. Если бы он захотел, он бы убил любого забавы ради.

Я вышел из дома Вито и Амели Скальфаро. Сигарета тут же оказалась в моих руках, дым достиг легких. Только сейчас я смог нормально дышать. Все время рядом с ними в легкие почти не поступал кислород. Мне казалось, если я начну нормально функционировать, то аромат спелых персиков проникнет внутрь, обоснуется там, и больше никогда я не смогу жить, не смирюсь с тем, что видел.

Она вздрогнула, потому что испугалась или потому что поняла, что я узнал ее?

Как мог не узнать? Как?

Я смотрел на ее фото много ночей подряд, запоминал каждую черту лица, каждую родинку и веснушку.

Почему судьба так распорядилась? Почему она к нам так жестока?

Мне хотелось вырвать ее из рук Скальфаро, и будь что будет. Пусть хоть весь мир сгорит в огне. Пусть все вокруг полыхает, умирает и возрождается. Зато она будет рядом со мной.

Я хотел вернуться в прошлое и убить всех, кто заставил меня поверить в ее смерть.

До отеля я добирался пешком, потому что требовалось движение. Я плелся по узким улочкам, заставленным маленькими домишками, и курил. Так много, как не курил уже давно.

Я бы проклял Лукаса за то, что он отправил меня сюда.

Что, если он знал? Что, если брат скрывал от меня ее все это время? Что, если он не говорил мне о судьбе Марго, как не говорил о том, что София нам совсем не мать?

Я набрал номер старшего брата. Он ответил не сразу, но на том конце провода все же раздался усталый голос брата.

– Ты знал?

– Знал что?

– Марго, – выпалил я, как обезумевший, – ты знал?

– Адам, ты пьян?

– Черт возьми, Лукас! Скажи мне правду! – повторил я, чувствуя, как в груди образовывается дыра. Мне хотелось рыдать, кричать и бить все, что находилось рядом. Мне хотелось, чтобы он сказал «нет». Пусть даже это будет ложь. Я бы не пережил предательства старшего брата. Я бы не пережил того, что все эти пять лет она жила в аду, пока я жалел себя.

– Адам, – это не Лукас. Его голос сменился мягким, почти убаюкивающим голосом Лолы. Стало тошно. Так тошно, что меня едва не вырвало себе под ноги. – Расскажи мне, что случилось, – прошептала девушка, я едва не рассеялся.

– Я попросил его ответить всего на один вопрос, а он струсил!

– Он просто не понял, о чем ты говоришь, – тихо, будто больному, объяснила Лола. Я почувствовал себя сумасшедшим и замолчал, докуривая сигарету. – Я делилась с тобой своей болью, помнишь? – она на мгновение замолчала, будто воспоминания все еще вызывали скребущее ощущение на душе. – Ты можешь поделиться со мной своей, Адам, можешь рассказать мне все, – и я рассказал. Вылил на нее свою боль так же, как сделала однажды она.

Лола не перебивала, слушала мой сбивчивый рассказ, только иногда говорила о том, что она рядом, что мы со всем разберемся. Я ей верил. У меня не было ни малейшего представления, что делать дальше. Я не знал, зачем говорил все это жене моего брата, и даже не знал, зачем обвинял его.

– Я не знал, – сдавленно проговорил Лукас, отобрав телефон у жены. Я шумно выдохнул и полез во внутренний карман пиджака за пачкой сигарет, которая оказалась пуста.

– Черт! – выпалил я, сжал коробочку и бросил прямо на асфальт, потоптавшись по ней еще несколько раз.

– Ты уверен, что это Марго? – после долгого молчания спросил брат. А я забыл, что мы говорили.

– Ты думаешь, я не узнал бы ее? – нервный смешок сорвался с губ сам по себе, потонув в пустоте вечерней улицы.

– Прошло пять лет.

– Не знаю, – признался я, выдохнул, пытаясь вернуть самообладание. – Я не знаю, Лукас. Таких совпадений не бывает.

– О ней никаких упоминаний до свадьбы с Вито, – оповестил он. – Может быть, ты даже не сумасшедший.

– Я рад.

– Что ты хочешь сделать? – я не знал. У меня даже не было четкой уверенности в том, что Амели Скальфаро – Марго. – Я на твоей стороне, Адам, но, пожалуйста, будь осторожен, – Лукас редко просил о таком. Я бы сказал, никогда. – Вито Скальфаро не тот, с кем можно играть в прятки. Это проигрышная стратегия. Назад я получу тебя пеплом в вазочке.

– Он знает о том, кто она?

– Если бы знал, не пустил бы тебя на порог, – отозвался Лукас. – Мы бы поддержали Тайфуна, и Вито бы не выиграл.

– Или он хочет поиграть.

– Не знаю, Адам. Честно. Я даю тебе свободу, просто вернись живым. И по возможности сделай то, ради чего приехал, – я ничего не ответил, сбросил вызов и уселся прямо на траву, теперь ощущая в груди только жгучую пустоту.

Лукас никогда не поступал так. Никогда не проявлял лояльность. Может быть, брак с Лолой все же что-то изменил в нем. Так, слегка, совсем незаметно, но что-то треснуло в его стальной броне. Она стала его слабостью. Моей слабостью всегда была Марго.