Я все чаще стала гулять на заднем дворе. Было приятно работать на свежем воздухе и слушать пение птиц. Раз уж запретила себе выходить в город, то совсем запирать себя в четырех стенах не стоило. Тем более, что прошел прохладный июнь и начались жаркие деньки. Даже пару раз загорать выходила. Девчонки брезгливо косились на меня, когда я лежала на пледе с телефоном в руках, но не подходили. Ришель так вообще странная стала, все время смотрит на меня так, будто я её любимую игрушку отняла.

После вкусного обеда, приготовленного Тамарой, я решила чутка вздремнуть. Но перед тем, как ложиться стоило намазать губу восстанавливающим кремом, не хотелось, чтобы в активно заживающую рану попала пыль. Я стала подниматься по лестнице, как на втором этаже меня окликнул мужской голос. В темном коридоре из-за мощных дверей кабинета выглядывала седая голова Вазо Андыровича. Тот поманил меня ладонью, приглашая за собой. Не знаю зачем, но я оглянулась и только после этого направилась в помещение.

В кабинете, как и в коридоре было темно, но включить свет не решилась, подумала, что так и должно быть.

Это пространство последнее время ассоциировалось с плохими новостями, поэтому царивший здесь полумрак добавлял еще больше тревожности.

Глава стоял за столом около окна, вглядываясь в хмурые тучки, что заполняли небеса. Кажется, что еще немного и пойдет дождь. Отлично, под дождик спать уютнее.

— Да, погода сегодня совсем хмурная… — задумчиво сказал Вазо.

Я ничего не ответила. Погода действительно не радовала.

Старик отошел от окна и приблизившись к дивану тихо попросил:

— Дожил, сесть сам не могу. Подсоби-ка дедушке!

Я аккуратно взяла главу за локоток и мягко усадила его на диван. Сама же села напротив, в ставшее родным кресло и выжидательно посмотрела на мужчину. Старик выдохнул, откинулся на спинку и прикрыл глаза. Прям как папандр недавно…

— Я так устал, — его голос раздался еле слышно.

— Прекрасно понимаю, — так же тихо ответила.

— А я тебя теперь понимаю, — усмехнулся старик, — Меня не хотят. Мной брезгуют и смотрят жалостливо. Ощущение, что уже мысленно в гроб укладывают.

Я ничего не ответила. Вазо и в правду за живого почти не считают, только ждут, когда тот наконец уйдет за грань.

— Я далеко не дурак, девочка… Далеко не дурак… Слышу, как собственные дети шепчутся за спиной, подбирая памятник. Вижу, как перестают давать лекарства. Я бы и сам уже оставил дела, да отправился в дом престарелых. Но треклятые традиции и правила! Пока не умрешь, тащи весь род!

Мне было искренне жаль главу.

— Не думал, что дети, которых мы воспитывали на примерах благородства, так низко упадут, — после этих слов мужчина открыл глаза и посмотрел на меня — Лейла, от лица всего рода прошу у тебя прощения за те страдания, что мы причинили… и, к сожалению, еще причиним.

Я отвела взгляд. Слезы застыли в глазах.

— Увы, такой жалкий старик как я не сможет помочь тебе выпутаться из грязных интриг. Но… доченька, посмотри на меня.

Стиснув челюсти, чтобы не расплакаться я подняла глаза.

— Слушай меня внимательно! — голос мужчины стал еще слабее, — Я собирал драгоценности. Хотел после смерти помочь касте финансово, но сейчас понимаю, что помощь едва ли нужна этим поганцам. Ты доедь до Вячеслава, скажи, что дедушка Вазо дал добро на вскрытие капсулы. Там золото, иностранная валюта. Не знаю сколько получится по нынешним курсам, но на часть долгов точно хватит.

— Но… Зачем? — первая слеза не удержалась и скатилась по щеке.

— Деньги так и так останутся в семье, но этим я смогу помочь одному бедному воробушку. Милая, скорее возвращайся домой…

— Спа… Вазо!!

Мужчина резко схватился за сердце, уронив клюшку и начал часто-часто дышать. Я подбежала к главе и полностью уложила его на диван.

— Нет! Нет! На помощь, кто-нибудь!!

Почти сразу на входе появился отец.

— Я не знаю что с ним, он резко задышал, я…

Отец так сильно оттолкнул меня, что я слетела с дивана и ударилась головой об маленький столик, что разделял диван и кресла.

Потом началась суета. Прибежала Назик, Инна и брат. Они вызвали скорую. Девчонки толпились на входе, а я спряталась в темной углу, села на пол и обняла колени руками. Как я могла не понять, что старик прощается?! Как?! Какая же я глупая дура!

Мысли крутились калейдоскопом. Я чуть не проворонила момент, когда не двигающегося Вазо грузили на носилки.

В кабинете стремительно пустело, только отец стоял ко мне спиной, сжимая и разжимая кулаки.

— Что ты ему наговорила? — грубо спросил мужчина.

— Я? — пискнула в ответ.

В следующий миг меня резко подняли с пола и тряся на весу проорали в лицо:

— ЧТО! ТЫ! ЕМУ! НАГОВОРИЛА?!

Я неверяще посмотрела на отца. Он реально обвиняет меня в приступе Вазо? Снова стало очень обидно и больно, слезы полились ручьем.

— Проклятая девчонка!

Хлесткий удар по щеке я приняла визгом. Рана на губе разошлась и снова полилась кровь. Сил уже не было, я смогла только отползти от мужчины и опять сжаться в углу. Отец же решил не останавливать воспитательный процесс и тяжелым шагом направился о мне.