Анатолию резко не понравился тон оперативника. Сквозило в нем нечто такое забытое… казенное. После чего ты становишься в руках правосудия бессловесным винтиком. Тебя попросту сплющат под подходящую отвертку, а будешь возникать — без лишних разговоров снесут головку. Нигде больше Система так себя не регенерирует, как в органах.

— А звонок? Вы чего творите, черти?

— Какой тебе звонок, гражданин хороший?

Как этот коренастый колобок может быть стремителен! Только что был у стойки, а сейчас в упор зенки вылупил.

— Адвокату. У меня есть права. Вы, вообще, тут рамсы попутали!

Глаза у опера нехорошо сузились:

— Мил человек, откуда с понятиями знаком?

Мерзликин тут же дал стопаря. Мент явно из настоящих, такой и по печени зарядит без разговора. Не может быть в провинции подобных актеров мегакласса!

«Да что тут, млять, вообще, происходит!?»

— Молчу, командир.

— Вот и ладненько! Николай, чего застыл? Головой отвечаешь!

Воды ему все-таки дали. Целый графин уже в помещении, куда привели. Анатолий сначала принюхался, а затем залпом выпил два стакана. То ли от жажды, то ли от натуральности, но водичка ему понравилась. Мужчина, наконец, смог выдохнуть и оглядеться. Он уже не знал, что и думать. Если квест, то очень уж странный. Если розыгрыш — жесткий донельзя. Или его так проверяют перед тем, как предложить нечто стоящее? Да ну! На главу направления он не метил, его и здесь неплохо кормят. Или… Э… да на фих…

В политику Мерзликин давно не лез, но был в курсе, что от сумы и от депутатского кресла не зарекаются. А в думском кресле именно что надо языком трепаться. И это он прекрасно делать умеет. Неужели партии власти потребовались новые организаторы массмедиа? Ну, точно! Тамошние совсем остатки разума потеряли. Как будто в стране за десять лет ничего не произошло. Да и работали нынче в СМИ или зубры времен Очаковских, которых из-за их тупости в приличные места не взяли. Или молодежь, умеющая искать новости лишь в Интернете, свято уверенная, что вот там чистая народная правда.

Сразу отпустило. Остается вопрос — как себя вести с ряжеными и какой линии держаться. Так-так. Мерзликин огляделся. А комната, как ей бишь…Ленинская оформлена по всем канонам. Бюст основателя и вождя, какая-то революционная картина — «Ильич с обществом пролетарских куртизанок» на стене. Ряд официальных лиц из Политбюро. Он узнал лишь второго Ильича, тусклого Суслова и унылого Громыко. Остальных по малолетству не запомнил. Судя по антуражу это еще семидесятые годы. Учтем!

Тут у нас что? Ага. Картинки из милицейского журнала. Социалистические обязательства. Да ладно? В милиции? То есть и у них имеется план по «палкам»? Или вообще отсюда ноги растут будущих проблем в МВД РФ. А что? План в СССР был на все. В том числе и на количество заключенных. Они же в тюрьмах не ваххабитские бородки отращивали, а вкалывали. На лесоповалах, стройках народного хозяйства. В мастерских и шахтах. Даже будто бы условно осужденные.

Мужик с их дома сидел на подобной… «химии». Хитро придумано! Столько халявных рабочих рук. Никаких мигрантов не требуется. Олигархи курят в сторонке. Нет, при социализме у людей от власти башка работала. Но молодцы ребята устроители! Наверняка и консультантами здесь настоящие менты прошлись. Вот тот резкий опер точно из таких. Денег дали роль сыграть. Хотя нет. Это, скорее всего, бывший мент из Службы Безопасности. Они и в жизни ведут себя так, не выходя из роли.

Мерзликин взял стакан с водой и подошел к окну. Настоящее деревянное со шпингалетами, и даже несколько слоев краски на дереве просматривается. Было душновато и, пододвинув стул, Анатолий полез открывать форточку и в этот момент глянул в стекло. За окном была темень, поэтому отлично было заметно отражение кого-то… иного.

— А-а-а-а!

Он чуть не упал, покачнулся, но удержался. Поставив дрожащей рукой стакан на подоконник, Мерзликин приблизил свою голову к стеклу.

«Кто это? Что мне вкололи? Может, я сплю?»

Он потрогал щеку, затем ущипнул. Нет, больно. Так, это стекло кривое, наверное?

— Эй, сержант. Мне в туалет надо.

Из-за двери послышалось:

— Не положено.

— Ну тогда я в цветок пописаю.

— Стоять!

Дверь приоткрылась, и показалась голова постового. Анатолий благоразумно отошел и поднял руки.

— Ну, честно надо.

— Пошли, но не баловать! Не посмотрю на приказ, шкурку продырявлю.

— Я дурной, что ли? Шкура у меня одна.

В туалете и в самом деле имелось зеркало, к которому сразу после кабинки подошел Мерзликин. Постовой караулил на выходе. Окна были благоразумно забраны решеткой.

«Ёлки моталки!»

Галлюциногены показывал в отражении симпатичного парня, который исчез более тридцати лет назад. Вернее, превратился в несколько обрюзгшего мужчину с желчным выражением на лице. Незамутненный взгляд, смело смотрящий в будущее, крепкие плечи, розовые щеки. Это он в возрасте лет двадцати пяти. Из-за профессии у Анатолия осталось множество хороших фотографий с той поры, даже видео. Только он рассматривал их редко. Жалко ему было того пацана, что вскорости с головой окунется в полное дерьмо.

«Что же это, черт побери, такое?»

— Задержанный, на выход! За тобой приехали.

Мерзликин оглянулся и ощупал одежду. Она стала на два размера больше, в талии еще сильнее разница. Эхма! Все совпадает. А если?

«Чудеса, да и только!»

Внизу около дежурки Мерзликина ждали двое из ларца, одинаковы с лица. Оба в костюмах неопределенного цвета, поджарые и физиономии… как у служебных овчарок. Вытянутые и внимательные.