“ Лука, ” запротестовала она. — Я его жена.

“ А я муж. Это партнерство, и я не хочу, чтобы что-то случилось с моей женой и нерожденным ребенком”.

Она разволновалась, и ее щеки густо покраснели. Это случалось каждый раз, когда я называл ребенка своим. Она была моей, но Маргарет еще не знала этого.

Она села, и я внес большой поднос с жарким, картофелем и зеленым горошком. Мы принялись за еду, и либо я был слишком голоден, либо моя жена взяла приготовление пищи под контроль.

“Это вкусно, жена”, - похвалил я ее стряпню. “Лучше, чем в ресторане”.

“ Спасибо. ” Она одарила меня той улыбкой, которая имела силу поставить меня на колени. “ Какое твое любимое блюдо? Может быть, я попробую это в следующий раз”.

Я подавил желание поднять ее и посадить к себе на колени. Если темпераментная Маргарет была привлекательна, то дружелюбная Маргарет была совершенно неотразима.

“Приготовь домашние равиоли с рикоттой, и мое сердце навсегда будет твоим”, - сказал я ей, забавляясь ее энтузиазму.

Она потянулась к телефону и что-то набрала в нем.

Когда я приподнял бровь, она объяснила: “Я все забываю. Я беру это на заметку”.

Удовлетворившись этим, она убрала телефон и вернула свое внимание ко мне.

“ Как прошел твой день? ” спросила она, разрезая еду. — Ты продвигаешься в своем бизнесе?

Я проглотила свою еду, прежде чем ответить. “Да, медленно, но верно. Ты скучаешь по Сицилии?"

Ее губы изогнулись в мягкой улыбке. “ Да. И нет.

Я наклонил голову, думая, что она шутит, но она выглядела серьезной.

“ Я могу спросить его, не будет ли ему интересно навестить нас ненадолго? Предложил я.

Она покачала головой. “Ему там так нравится”, - ответила она. “Не заставляй его страдать из-за этого столичного цирка. Как только мы закончим здесь, мы вернемся туда”.

“А как прошел твой день?” Я спросил ее. “Помимо приготовления этого восхитительного ужина”.

Она пожала плечами. “Все было в порядке. Мои братья заскочили ненадолго”. Она закатила глаза, но ее мягкое выражение лица все испортило. “Они должны были убедиться, что это место было достаточно приличным”.

У меня вырвался сардонический вздох. — Они сочли, что этого не хватает?

“Тиран и Кира возражали против всего”, - призналась она. “Эйден закрыл их. Он сказал, что безопасность на высшем уровне, а место очень милое. Кроме того, он, кажется, единственный, кто признает, что мы будем жить на Сицилии. Близнецы решили не обращать на это внимания. Эйден сказал, что они недовольны тем, что я живу так далеко”.

“Они могут приходить в гости”, - заверил я ее. Когда она с сомнением посмотрела на меня, я продолжил. — Я же говорил тебе, Марчетти не причинит вреда ни тебе, ни твоим братьям.

— Но он причинит вред дяде?

Я пожал плечами. “ Боюсь, милость Марчетти не распространяется на вашего дядю. Он убил своего брата-близнеца, и это останется горькой пилюлей до его последнего вздоха”.

Она вздохнула и вернулась к еде.

Закончив, мы вместе убрали со стола. Она сполоснула посуду, и я поставил ее в посудомоечную машину. Как будто мы делали это миллион раз.

— Я удивлена, что ты помогаешь с уборкой, — заговорила она, прислонившись к стойке и вытирая руки, все это время наблюдая за мной.

“Мои бабушка и дедушка тэг работали вместе на кухне”, - сказала я ей, закрывая дверцу посудомоечной машины. “Не имело значения, что он был главой сицилийской мафии. Дома он был мужем и отцом”.

Я обнял ее за талию и повел к дивану. Для сна было еще слишком рано. Когда я опустил голову, ее щеки раскраснелись. “Я планирую пойти по стопам Нонно”.

Схватив пульт дистанционного управления, я сел на диван, и она последовала моему примеру, затем скинула туфли, и я поднял ее ноги, положив их себе на колени.

Она вздохнула в тот момент, когда мои пальцы обхватили ее распухшую лодыжку. Я включил телевизор, и по умолчанию был показан последний просмотренный канал. Канал TCM, на котором крутили старые фильмы.

Экран заполнило лицо Обри Хепберн. Показывали "Римские каникулы".

“Ах, мне нравится этот фильм”, - призналась она, не отрывая глаз от экрана.

Я усмехнулся. “ Я знаю, ты смотрела его всего раз десять или около того с тех пор, как мы поженились. Она усмехнулась, подвернув лодыжку. Вытянула ноги. “Тебе больно?” Я спросил ее.