– Ничего не добился, – посмотрел он на меня с глубоким вздохом. – Это какой-то тупик.

Весь завтрак Хокинс просидел с тревогой на лице, подперев кулаком подбородок. Выражение это сменилось чем-то очень похожим на испуг, когда дверь отворилась, и в трактир вошел человек в потрепанной треуголке, темном камзоле, длинных сапогах с широкими отворотами и абордажной саблей на боку. С шеи его свисали какие-то амулеты: я разглядел свинцовую пулю, кусочек лезвия ножа и медвежий зуб. Его одутловатое лицо было на редкость бледным, на левой руке не хватало двух пальцев. Черные глаза его скользнули по широкой спине Косгроува, торчавшего, как всегда, у очага, затем по мне, штурману, Ястребу и остановились на Хокинсе.

– Вижу, ты узнал меня, сынок, – осклабился он и снял треуголку. – Хотя с момента нашей последней встречи минули годы…

– Черный Пес! – выдохнул Джим, медленно вставая на ноги. – Тебя ж упрятали за решетку!

– Он самый, сынок, он самый. Пять долгих лет провел я в тюрьме Маршалси в Саутверке. Претерпел там многое, никому не пожелал бы того, даже заклятому врагу! Хм-м, годы, на воле они летят стрелой, в тюрьме крадутся битой черепахой. Но все в прошлом, теперь я свободен, как береговой бриз!.. Вот он, трактир «Адмирал Бенбоу»!.. А помнишь, как я зашел сюда потолковать с моим старым корабельным товарищем, Билли Бонсом? Тогда тут было не так опрятно, как сейчас. Ясно, что на убранство трактира пошли немалые деньги… Да-а, он кончил плохо, наш первый помощник капитана, знавший штурманское дело. Билли всегда любил выпить больше, чем полагается, а тут еще Слепой Пью с черной меткой, которая его и доконала. – Длинноволосый гость возвел глаза к потолку. – Пусть воздастся ему на том свете по заслугам!.. Теперь вот я надумал потолковать с тобой, сынок. Давай присядем за отдельный стол и поговорим как старинные знакомые. Не бойся, я не кусаюсь!

– Я и не боюсь вас, Черный Пес, – начал приходить в себя Джим. – Что вам нужно?

– Всего лишь выпить стаканчик рома и задать тебе пару вопросов. Помню, ты был славный мальчишка, сразу понравился мне тогда. Подрос ты, смотрю, с тех пор, окреп… А какой сюрприз мы подготовили старине Билли, спрятавшись за дверью! Помнишь?.. Вернувшись в трактир со своей подзорной трубой и заметив Черного Пса, он потерял дар речи, посинел, как на морозе!..

– Страх с людьми делает и не такое. Мистер Бонс своими рассказами о морских разбойниках сам, как никто, умел вселить ужас в постояльцев. Этого я никогда не забуду… Но в каком испуге вы ломились от его сабли через эти двери? Благо, вывеска помешала, не то быть бы беде. А как неслись к верхушке холма, невзирая на раненное плечо! А ваш побег из «Подзорной трубы»? Помнится, только пятки сверкали!

– Было дело, – ухмыльнулся нежданный гость, посмотрев в окно на скалы. – Билли Бонс всегда был раздражительным не в меру, тяжелым на руку и скорым на расправу. Чуть что, хватался за нож или абордажную саблю. Знаешь его любимую поговорку? «Мертвые не кусаются»!… И, чего уж там, турнул ты Черного Пса из той таверны. Пришлось ему спешно уносить ноги.

Хокинс помолчал немного и указал на ближний к выходу стол.

– Хорошо, присядем, но не более, чем на пять минут. Дела здесь, да и нет у меня большого желания общаться с вами.

– Хм-м, ты славный парень, Джим, мне этого времени вполне хватит.

Они присели. Пит по знаку хозяина шустро поднес моряку стакан рома. А то, что это был моряк, сомнений у меня, ходившего по настилу палубы с младых ногтей, не возникало. Было очевидно, что Черный Пес явился в трактир с одной целью: предъявить хозяину какие-то требования. Он их, попивая ром, и озвучил. Джим поначалу отвечал в полголоса, но моряк на него нажимал, и он не сдержался:

– У меня нет копии карты! Вы можете это понять?

– Не так громко, сынок, не так громко… Значит, копии с маленькими, греющими душу, крестиками у тебя нет. Ладно, дьявол с ней, с копией! Пропади пропадом и сама карта, с которой Долговязый Джон отчалил от «Испаньолы» у берегов Мексики! Но ты же видел ее, и наверняка списал на какой-нибудь листок помеченные на обороте пояснения. Отдай его мне, я имею право на часть того, что еще полеживает там, за семью морями! Ты не можешь этого отрицать. Вы-то со сквайром и доктором получили свое. Что вам еще надо? Поступи по справедливости, парень, и тогда Черный Пес допьет свой ром, пожмет тебе руку и пожелает трактиру «Адмирал Бенбоу» процветания.

– Нет никакого листка!

– Опять ты горячишься. Пусть будет так, нет, так нет… Придвинься ко мне поближе, сынок, я хочу сказать тебе кое-что важное.

Черный Пес перешел на шепот. Кончив говорить, он одним глотком допил ром, нахлобучил на голову свою видавшую виды треуголку и, не оборачиваясь, зашагал к двери. Когда она хлопнула за его спиной, Хокинс с облегчением выдохнул и вернулся за наш стол. Аппетит, однако, к нему не вернулся. Поковыряв вилкой кусочки тушеного мяса, он отодвинул тарелку в сторону. Мне стало ясно, что вчера вечером под хмельком он сказал мне правду.

– Это один из тех отчаянных людей, с кем довелось вам столкнуться пять лет назад? – спросил я.

Хокинс кивнул, явно не собираясь больше касаться этой темы. Встав из-за стола, он с потерянным видом стал слоняться по трактиру, не обращая внимания на посетителей. Если отвечал на их вопросы, то не сразу и невпопад.

Подкрепившись, я снова проведал Макгуайра. Он, к моему удивлению, не лежал, а сидел на кровати с дымившейся трубкой в руке.

– Гляжу, дело идет на поправку? – произнес я.