Я уже собираюсь спросить, не было ли это упущение ее способом помучить меня, но по слишком быстрому взмаху ресниц и отсутствию язвительной реплики понимаю, что это откровение застало ее врасплох.

— Ты не знала? — спрашиваю я. — Забыла внести изменение?

— Нет, Том, я не знала. — Она подносит руку ко лбу, потом морщится. — Прости, что разрушила твою маленькую фантазию о том, что специально придумала причину, чтобы снова тебя увидеть.

— Хм. — То, что Кэтрин что-то пропустила, это... интересно. Пропущенный день рождения? Годовщина? Запланированный вечер свиданий? Я могу представить, что Кэтрин забыла об этих деталях. Знаю об этом не понаслышке.

Но когда речь заходит о чем-то, связанным с ее работой, нет ничего такого, что бы она не контролировала.

Кэтрин сосредоточенно смотрит на меня.

— Ладно. Я могу понять, почему они позвонили тебе. Но не понимаю, почему ты пришел.

— Поверь мне, — бормочу я. — Я задавал себе тот же вопрос.

Она поднимает брови и ждет, когда я начну рассказывать.

Я вздыхаю.

— Слушай. Именно так поступают порядочные люди, когда слышат, что кто-то пострадал. Не то чтобы я ожидал от тебя понимания таких человеческих понятий.

— Я порядочная. — Она бормочет что-то неразборчивое о «Рокеттс», заставляя меня задуматься, не является ли ее травма головы более серьезной, чем я предполагал.

Но я заставляю себя не спрашивать, о чем, черт возьми, она говорит. Чем меньше подробностей узнаю о ее нынешней жизни, тем сложнее будет втянуться в нее. По опыту знаю, что, если я это сделаю, отвязаться от этой женщины будет практически невозможно.

— Если это поможет, — добавляю я. — Я очень жалею, что пришел.

Кэтрин осторожно прикасается к повязке на лбу и слегка улыбается.

— Это действительно помогает. Спасибо.

Я закатываю глаза, а затем снова перевожу взгляд на нее. На мгновение вспоминаю то время, когда я заботился о ней. А она обо мне.

До того, как все полетело к чертям.

Время притупило эту боль. Черт, до этого момента я думал, что время полностью изгнало ее из моей жизни.

Однако, увидев ее снова... понял, что боль все еще жива. Притупилась, но определенно присутствует. Немного похоже на телевизор в спорт-баре, который настроен на канал, который вы бы сами не выбрали. По нему показывают не вашу любимую команду. Даже не ваш любимый вид спорта. Но по какой-то причине он все равно требует немного вашего внимания.

Сейчас это Кэтрин. Не моя команда. Не мой вид спорта. И все же я не могу отвести взгляд.

Если бы к моей голове был приставлен пистолет? Конечно. Я мог бы признаться, что думаю о Кэтрин смутно, приглушенно. Но поскольку, скорее всего, человеком, держащим в руках упомянутый пистолет, была бы сама Кэтрин, я никогда не признаюсь ей в своих сложных чувствах.

Кэтрин считает, что чувства других людей — это оружие, и она не боится его использовать, когда чувствует себя уязвленной. А это, учитывая, как она выглядит, уже не за горами.

И все же, судя по тому, как она смотрит на меня, не думаю, что она хочет причинить мне боль. Это почти, как если бы...

Наш почти-но-не-совсем-момент прерывает доктор, входящий уверенной походкой.

— Привет, как у нас дела? Я доктор Палмер.

Доктор смотрит в мою сторону.

— Ах, он здесь! Вы, должно быть, муж.

Я щипаю себя за переносицу.

— Только в моих кошмарах.

— О. Я прошу прощения. — Доктор хмуро смотрит на экран.

— Произошла путаница в бумагах, — объясняет Кэтрин. — Том как раз уходил.

Какие бы человеческие чувства она не испытывала, они, по-видимому, исчезли, потому что она пытается прогнать меня, дергая при этом капельницу. Морщится от боли, но быстро приходит в себя и свирепо смотрит на меня. Мое присутствие здесь явно доводит ее до бешенства. Это все приглашение, которое мне нужно.

Я ухмыляюсь и демонстративно придвигаю свой чемодан к стене, чтобы он не мешал. Чтобы создать эффект «я здесь надолго», снимаю пальто и перекидываю его через ручку чемодана.

Хмурый взгляд Кэтрин усиливается, и когда я встречаюсь с ней взглядом, она произносит одними губами: «Я убью тебя».

Затем проводит пальцем линию по своей шее.

Я не могу удержаться от смеха. Она такая...

Кэтрин.

— Итак, с чем мы имеем дело? — спрашиваю я, переключая все свое внимание на доктора и скрещивая руки, озабоченно хмурясь, изображая из себя «обеспокоенного супруга».

Есть ли в этом представлении доля правды, я никогда не скажу.

— Позвольте мне угадать, — продолжаю я. — Аневризма, вызванная чрезмерным использованием мобильного телефона?

— Кстати, о моем мобильном телефоне, я не могу его найти, — вмешивается Кэтрин. — И медсестра не принесла мне его, хотя я очень вежливо попросила.