Я оглядываюсь через плечо, радостно машу сестрам и брату Тома, которых мне еще предстоит как следует обнять, а потом заставляю себя посмотреть на нее.

Лоло...

Ну, не совсем то, что я ожидала. Она блондинка, но вместо того, чтобы быть крошечной, миниатюрной и гламурной, она кажется... очень настоящей. Очень милой, на самом деле. И нельзя отрицать, что ее улыбка, когда она взволнованно разговаривает с Томом, очень, очень настоящая.

Она любит его. Он любит ее. И я с удивлением понимаю, что...

Я счастлива за него.

И все же...

— Ты собираешься сказать ему? — спрашивает Горби.

Я оборачиваюсь и с удивлением обнаруживаю, что водитель грузовика изучает меня. Он все еще улыбается, но уже не так весело.

— Что? Кому?.. — Я вздыхаю, когда он просто бросает на меня взгляд, который говорит, что я лучше, чем дешевые отрицания. — Нет, Горби. Я не собираюсь ему ничего говорить.

Горби печально качает головой.

— Том заслуживает того, чтобы знать, дорогая.

— Он много чего заслуживает, — говорю я. Лучшего, чем я могу ему дать.

Я пытаюсь вручить Горби деньги, но он выглядит оскорбленным и отталкивает мою руку.

— Было весело провести несколько часов с вами, ребята. В приятной компании.

С запозданием я понимаю, что сегодня канун Рождества и что Горби проведет его в грузовике, один. Как бы ни были они близки, Ребекка не сможет спеть с ним «Детка, на улице холодно» так, как это могу сделать я.

— Горби, не думаю, что... — Я показываю большим пальцем в сторону дома Уолшей. — Они с удовольствием примут тебя. Здесь всегда есть место для еще одного.

Мне ли не знать.

— О, боже, я ценю это, — говорит Горби, заводя двигатель. — Но мне нужно спешить. Эм убьет меня, если я не буду дома к тому времени, когда дети проснутся и придут за подарками Санты.

Я моргаю.

— Эм? Дети?

— Моя жена. У нас три мальчика и маленькая девочка на подходе.

— Я... Ты не упоминал о них.

— Конечно, нет, дорогая. Ребекка ревнует. — Он подмигивает.

С улыбкой я качаю головой, а потом, поддавшись импульсу, тянусь и целую его в щеку.

— Ты — сокровище, Горби. Я не совсем уверена, что у тебя нет пары крыльев под твоей фланелью из химчистки.

— Я никогда не признаюсь, — говорит он, дружески сжимая меня, а затем отмахивается от меня рукой. — А теперь иди. Иди и будь со своей семьей.

— О. Они не моя семья, — говорю я, собираясь уходить.

Горби улыбается.

— А я-то думал, что ты умная девочка. Счастливого Рождества, Кэтрин.

Я спрыгиваю вниз и улыбаюсь ему.

— Счастливого Рождества, Горби.

Я захлопываю дверь и отступаю назад. Затем мы вместе с семьей Уолш машем на прощание веселому, с большим сердцем водителю грузовика.

— Вы уверены, что он не Санта? — говорит сестра Тома Мередит, подходя, чтобы обнять меня. Затем оглядывает меня. — Черт, как я рада тебя видеть. И позволь мне сказать. Ты выглядишь ужасно.

Я смеюсь и обнимаю ее.

— Я скучала по тебе.

— А я по тебе. Но давай мы найдем для тебя смену одежды? Ты вся в крови.

Я опускаю взгляд на белую блузку, которую надела сегодня утром на рассвете.

— Кетчуп, вообще-то. Опасности, связанные с поездками на грузовиках.

— Все равно. Я принесу тебе одежду. И еще, народ! — Она поворачивается, обращаясь к своей семье. — Мы можем, пожалуйста, перенести вечеринку в дом и убраться со снега.

— Да, пойдемте, — говорит Нэнси. — И ты, Кэтрин.

— Но я не могу остаться. Я должна...

Мама Тома делает вид, что не слышит этого, и я тяжело вздыхаю. Вырваться из любящих объятий Уолшей может оказаться сложнее, чем я себе представляла.

— Кэтрин. — Голос Тома раздается у меня за спиной.

Я вдыхаю и поворачиваюсь лицом к неизбежному, но намеренно фокусирую свое внимание на Лоло, а не на своем бывшем.

— Привет. Ты должно быть Лоло.

— Да. — Лоло улыбается и протягивает руку, которую я пожимаю. — Приятно наконец-то познакомиться с тобой.

Я сужаю глаза и бросаю на нее подозрительный взгляд.

— Приятно или?..

— Интересно? — смеясь, уточняет она.

— Лучше, — говорю я, и с удивлением замечаю, что улыбаюсь в ответ. Я была готова возненавидеть ее, но она кажется... идеальной. Для него.