Я ненавидел это.

И поскольку я ненавидел это, чувствовал себя резким и неприветливым просто от того, что был в ее присутствии без буфера.

— Моей дочери вход воспрещен. — Я ожесточил свое лицо, увеличивая пространство между нами. За исключением того, что она сделала то же самое.

— Ей, вообще-то твоя дочь подошла сюда. Ты хочешь, чтобы я игнорировала ее? Заставляла чувствовать себя обузой? — Элли усмехнулась, качая головой… Отвращение? Разочарование? — Приди в себя, Пирсон.

— Конечно, я не хочу, чтобы ты заставляла ее чувствовать себя обузой, — выдавил я.

— Хорошо. Потому что я знаю, каково это, и, если она заговорит со мной, я отвечу.

Мой мозг дал сбой из-за услышанного, и я постарался не смотреть на нее подозрительно прищуренными глазами. Что это должно было означать?

Что-то в том, что я стоял перед ней, заставляло меня чувствовать себя обманутым. Мысль пришла из той части мозга, которая обладала самыми тонкими фильтрами. Элли росла, используя любую представившуюся ей возможность. Она могла бы сделать со своей жизнью все что угодно, выбор лежал перед ней, как ровная колода карт в руках крупье, вероятно, на серебряном блюде.

Просто благодаря тому, что Элли родилась в семье нужных людей, теперь она обладала огромной властью. Она могла уволить любого в главном офисе, если бы захотела, любого из мужчин и женщин, которые изо дня в день обеспечивали бесперебойную работу «Волков».

Вот почему я был не настолько глуп, чтобы огрызнуться на нее в ответ, хотя слова были готовы сорваться с легкостью.

— Не волнуйся, я скажу Фейт, чтобы она оставила тебя в покое, — сказал я, повернулся и зашагал к дому.

Снова услышал звук, раздраженное фырканье, которое царапнуло мою кожу, как кошачий язык. Грубо и неприятно.

— Я разговариваю с бабушкой, папа. — Фейт повернула телефон, и лицо моей мамы поприветствовало меня.

Я одарил Фейт притворно сердитым взглядом.

— Кто научил тебя пользоваться FaceTime?

— Ты. — Она хихикнула.

Одной рукой я взъерошил ей волосы.

— Что за ужасная была идея.

— Фейт только что рассказывала о твоей новой соседке, мисс Элли, — сказала мама многозначительным голосом. — Как Элли Саттон?

Она уже слышала новость. Я контролировал лицо с тех пор, как у мамы появилась эта ужасная способность видеть меня насквозь. Особенно когда я этого не хотел.

— Эй, турбо, — сказал я Фейт, — почему бы тебе не пойти поиграть в своей комнате, хорошо? Я хочу поговорить с бабушкой.

Фейт на секунду она открыла рот, собиралась возразить, но вместо этого печально кивнула.

— Увидимся завтра, бабушка. Люблю тебя!

Моя мама улыбнулась.

— Я тоже тебя люблю, детка. Увидимся в аэропорту. Я буду той, у кого будет чемодан.

Фейт чмокнула экран и побежала по коридору в свою спальню.

— Твоя соседка — Александра Саттон? — сразу спросила мама.

Я потер лоб и повернул экран, чтобы она могла лучше меня видеть.

— Да.

— Не говори так взволнованно по этому поводу. — На ее лице отразилось беспокойство.

— Я не волнуюсь.

— Что с ней не так?

Она существует.

Это было то, что я хотел сказать. Что было не так с Элли, так это то, что она существовала в доме рядом со мной и на работе, и я не мог убежать от нее.

— Люк, — медленно произнесла мама, когда я не ответил сразу. — Что ты сделал?

Я тяжело вздохнул.

— Мы можем просто поговорить об этом завтра?

— Нет. Я прячусь от твоей сестры.

— Ребенок свел ее с ума, да? Держу пари, так.

Она приподняла бровь.

— Не меняй тему.

Я поерзал на диване и мельком взглянул через большое стеклянное окно на озеро. Я не мог видеть Элли там, где она сидела на своей лужайке, но знал, что она все еще там. Видел папки с логотипом «Волков», сложенные рядом с ее креслом.

Наконец, я встретился взглядом с понимающими голубыми глазами мамы.

— Я был не совсем добрым, когда встретил ее в первый раз.

— А когда ты встретил ее во второй раз?

Вместо ответа я почесал щеку.

— О, Люк.

— Я не знал, кто она такая, — огрызнулся я.

— И это хорошее оправдание? Мы с твоим отцом воспитали тебя лучше.

В этом была проблема. Даже собственные причины, по которым я все еще вел себя как придурок по отношению к Элли, коренились в моих проблемах. Собственном прошлом. Вещах, которые, если быть честным, не имели к ней абсолютно никакого отношения несмотря на то, что сказал мне Роберт.