Нет лучше лекарства от воображаемых бед, чем необходимость сражаться с бедствиями подлинными. Я горевал бы не один месяц, думая о Бальфуре, Вильсоне и Лансинге, если бы не управляющий отеля «Ритц», мой портной, мой галантерейщик и мой сапожник. Всем им я задолжал деньги. Они хотели, чтобы я расплатился. Вот подлинное бедствие, которое перевешивало политику победоносных союзников по отношению к России.

Я не мог получить деньги в Париже, городе, где я всегда давал, а не брал. Я мог бы получить деньги в Лондоне, но правительство Великобритании не пускало меня туда. Поэтому пришлось думать, причем думать быстро; каждое утро мне приносили кипу счетов, сопровождаемых письмами, составленными в приятных выражениях, однако не оставляющих сомнений в твердой решимости их авторов получить долг. Если бы в то время кто-то вошел ко мне в номер и увидел странного вида схемы и таблицы на моем письменном столе, остаток жизни я, скорее всего, провел бы в клинике для умалишенных. Мои схемы и таблицы выглядели примерно так:

«1. Дорийцы из Гераклеи (Херсонес) и ионийцы из Милета (Феодосия). Около 650 г. до н. э. Написать толстому итальянцу в Женеву. Возможно, покроют 1/4 счета „Ритца“.

2. Готы (250 г. н. э.), гунны (376 г. н. э.), хазары (около 740 г. н. э.). Сбыть будет трудно. Бостон? Послать телеграмму в конце недели? Надеюсь, этого хватит, чтобы расплатиться за два новых весенних костюма.

3. Фарнак (63 г. до н. э.), в память его инвеституры Помпеем в Босфорское царство. Сапожник? Возможно, если римский заика-мошенник еще жив.

4. Византийские греки (1016 г. н. э.) и кипчаки (1050 г. н. э.). В обычное время их было бы более чем достаточно, чтобы оплатить счета в „Ритце“ и провести Пасху в Биаррице. Сейчас – крайне маловероятно. Написать в Лондон, Женеву и Нью-Йорк!

5. Македонцы. 8 и 12 финикийских драхм. Возможно, эпоха Александра Македонского (498–454 гг. до н. э.). Как звали англичанина, который готов был заплатить за них любую цену наследникам Абдул-Гамида? [2] Написать нашему бывшему послу в Константинополе. Возможно, он вспомнит. Если вспомнит, я спасен!

6. Фессалийская лига (196–146 гг. до н. э.). Голова Зевса в венке из дубовых листьев и Афина Итония. За них и прежде нельзя было выручить много. Фердинанд [3] наверняка знает адрес возможного покупателя, но как добраться до Фердинанда, во всяком случае, до подписания мирного договора? В лучшем случае вырученных денег не хватит даже на сапожника.

7. Коринф, ок. 500 г. до н. э. Голова Афины, Геллерофон на Пегасе и химера. Очень красивые, как все, что я покупал через Абдул-Гамида, но сбыть их трудно. Если я получу за обе хотя бы 1/10 того, что заплатил за них, я расплачусь с портным на 100 %.

8. Малая Азия. Лидийские электрумы (ок. 700 г. до н. э.). Их много, но все они довольно примитивны; царапины на лицевой стороне. Чтобы добыть их, я три месяца копал в Трабзоне и потратил массу денег. Но это не довод для Женевы. Конечно, я их продам, но вырученные деньги лишь покроют чаевые для Оливье.

9. Испания (ок. 350 г. до н. э.). Фокейская драхма и драхма Эмпориона. Их вообще не стоило покупать. На греков нет желающих. Продам за любую цену, хотя бы на оплату купе в спальном вагоне до Биаррица».

Нет, я не сошел с ума. Я просто записывал свои соображения, относящиеся к моей нумизматической коллекции. Как странно! Благодаря тому что несколько дорийских торговцев, возмутившись обстановкой в Гераклионе в 650 году до н. э., отплыли в неведомые земли и высадились на южном побережье будущей Российской империи, парижский «Ритц» получит плату за комнаты, занимаемые великим князем Александром в январе 1919 года н. э. И все же в истории человечества прослеживается очевидная логическая связь. Останься дорийцы на родине, в крымской земле не было бы ни древнегреческих монет, ни ваз, ни статуй и я не организовал бы дорогостоящие археологические раскопки, сначала в окрестностях моего имения Ай-Тодор, а позже в Трабзоне и других местах на побережье Малой Азии. Еще более странным казалось следующее: я расплатился по счетам в Париже и получил короткую передышку благодаря тому, что всегда считалось «откровенной блажью» и «дорогой игрушкой» бездельника – члена императорской семьи.

Глядя на свои схемы и таблицы, я вспоминал слова отца: «Подумай, Сандро, о возможностях, которые ты упускаешь. Если бы ты вложил всего долю того, во что тебе обходятся раскопки в Крыму, в надежные акции и облигации государственного займа, ты удвоил бы свой годовой доход и никогда не нуждался бы в деньгах. Если тебе не нравятся акции и облигации, покупай нефтяные месторождения, покупай нефть, марганец, недвижимость, но, ради всего святого, прекрати тратить деньги на этих скучных древних греков!»