Сам Роллон, возможно, был родом из Норвегии и поначалу состоял в Великой языческой армии, которая завоевала большую часть Англии в 860-х и 870-х годах [3] . В первых из этих набегов он, скорее всего, не участвовал, однако явно входил в состав войска викингов, когда в начале 880-х годов норманны перебрались из Англии в Северную Францию, и присутствовал при осаде Парижа викингами в 885 и 886 годах. Тогда будущая французская столица устояла, но отряды норманнов продолжили захватывать части Бретани и земли в низовьях Сены. Роллон был одним из тех вождей, что поселились на этой реке.

Без более подробных источников трудно установить, чем занимался Роллон в эти годы. У археологов иногда возникает соблазн связать свидетельства о первых скандинавских поселениях на территории, которой предстояло стать Нормандией, с байками Дудо о подвигах Роллона в 890-х годах и нарисовать подробную картину того, как укреплялась новая власть викингов. Но к красочному (и явно фантастическому) повествованию Дудо надо относиться с осторожностью {6} . Вполне вероятно, что Роллон и его войска действовали – и, возможно, даже поселились – в низовьях Сены до их соглашения с Карлом, заключенного около 911 года. Затем в какой-то момент эти вторжения были оформлены договором с королем (возможно, в Сен-Клере). Источник самых ранних достоверных свидетельств – не Дудо, а хартии (то есть юридические документы, предоставляющие землю или права), изданные от имени короля Карла {7} . Первая из них, датированная 905 годом, указывает, что основные области территории, которой предстояло стать Нормандией, все еще находились во владении короля, поскольку Карл тогда отдал 11 сервов [4] в Питре (к югу от Руана) своему канцлеру, человеку по имени Эрнуст. Однако есть признаки того, что весь регион уже находился под натиском викингов. В другой хартии, датированной следующим годом, записано, что монахи Сен-Маркуфа на западе будущей Нормандии перенесли мощи своего святого покровителя Маркульфа в Корбени (к северу от Реймса) из-за нападений язычников (то есть викингов). Очевидно, норманны давали о себе знать, и вполне вероятно, что среди них находились Роллон и его соратники. Однако ситуация была далека от катастрофической, поскольку в этой хартии упоминается также возможность возвращения мощей Маркульфа.

Наиболее важным документом можно считать хартию от марта 918 года в пользу парижского монастыря Сен-Жермен-де-Пре, в которой упоминается договор Роллона с королем Карлом. Грамота предоставляет монастырю земли меньшей религиозной общины Лакруа-Сент-Уан, располагавшейся на реке Эр всего в 43 километрах к югу от Руана. Причина заключалась в том, что аббатство Лакруа, как и Сен-Маркуф, серьезно пострадало от соседей-викингов (хартия драматически повествует о «жестокости язычников»). Поэтому его земли теперь передавались аббатству Сен-Жермен, которое находилось в Париже, вдали от опасности. Однако имеется важная оговорка. Король Карл передал парижскому монастырю не все земли Лакруа, а только те, что не входили в часть владений аббатства, которую передали северянам Сены, а именно Роллону и его сторонникам, для защиты королевства. Видимо, викинги уже прочно обосновались в низовьях Сены и королевский указ не действовал в пределах их владений.

Таким образом, к началу 918 года значительную часть той территории, что в будущем станет Нормандией, передали Роллону и его людям. Хотя Дудо изображает полную гармонию между королем и его главным вельможей Робертом, реальность почти наверняка была более сложной. Дудо писал в то время, когда потомки Роберта достигли королевского статуса при поддержке наследников Роллона, на которых они неоднократно опирались в прошедшие годы. Хронисту было удобно делать вид, будто эти семейства с самого начала выступали союзниками. В реальности же появление Роллона в то время нанесло ущерб герцогу Роберту. Более полувека Роберт и его семья правили в Нейстрийской марке – крупном регионе на северо-западе Франции. Земли для викингов были отрезаны как раз от нее, и трудно поверить, что герцог был этому рад – не говоря уже о том, что именно он убедил короля предоставить пришельцам владения (как хотел заставить нас поверить Дудо). Это подтверждает и хартия о Лакруа. Аббатства Лакруа и Сен-Жермен находились под управлением Роберта, и вся эта сделка имела целью снизить ущерб для герцога: в ней владения незащищенного аббатства передавались другому, более надежному.

В политическом плане договор Карла с Роллоном оказался успешным. Норманны не только эффективно сдерживали других викингов, но и стали верными союзниками короля в междоусобной политике Франции X века. Самая большая угроза для Карла исходила от герцога Роберта, старший брат которого в 890-х годах недолгое время был королем. Вот почему Карл поселил Роллона и его людей на землях Роберта, а викинги поддерживали монарха в последующие годы. Решающий момент наступил в 922 году, когда Роберт поднял восстание, требуя корону для себя. Хотя сам герцог погиб в битве при Суассоне в 923 году, его сторона одержала победу, и в конце концов Карл попал в плен. В результате французский престол унаследовал зять Роберта, герцог Рауль Бургундский. Именно в этот момент Карл призвал своих союзников-викингов. Роллон с радостью взялся за оружие во имя свергнутого монарха. Однако действия Карла обернулись против него. Роллон не сумел освободить пленника, а его вмешательство еще больше испортило отношения короля с французскими подданными. Договоры с викингами-язычниками не пользовались популярностью даже в лучшие времена: еще свежи были воспоминания об уроне, нанесенном Роллоном и его людьми.

Тем не менее, хотя сам Карл получил мало непосредственной выгоды, Роллон смог извлечь пользу из происходящего. Нашим основным источником здесь являются «Анналы» Флодоарда – свидетеля тех событий, жившего в соседнем Реймсе. Этот труд называет Роллона «предводителем норманнов» (princeps Nordmannorum), отсылая к более раннему договору, который тот заключил с Карлом. Как довольно необъективно утверждали противники короля, этот ранний договор Роллон нарушил, придя на помощь Карлу: ведь он поступил так вопреки желанию нового короля Рауля. Это явная отсылка к первоначальному поселению Роллона около 911 года, упомянутому как в хартии 918 года, так и в труде Дудо. Однако Роллона и его людей волновала не только верность. Ведь Флодоард также утверждает, что Карл пообещал Роллону «глоток земли», и этот оборот речи, вероятно, подразумевает расширение первоначального поселения. В любом случае, когда позже, в 924 году, Рауль заключил с Роллоном мир, ему пришлось отдать северянам расположенные западнее Мэн и Бессен {8} .

В последующие годы новое государство викингов на Сене расширялось. В 925 году Роллон потерпел поражение от сторонников Рауля, однако в 933 году его сын Вильгельм Длинный Меч смог добиться дальнейших уступок. В обмен на службу Рауль передал норманнскому герцогу Восточную Бретань (очевидно, Котантен и Авраншен). Медленно, но верно территория, удерживаемая северянами в низовьях Сены, обретала размеры будущего герцогства Нормандия. Язычники-северяне постепенно становились нормандцами-христианами. Однако для завершения процесса потребовалось еще полвека тяжких трудов.

«Анналы» Флодоарда и хартии Карла, с одной стороны, подтверждают слова Дудо, а с другой – высвечивают недостатки его труда. Если верить Дудо, герцогство Нормандия возникло в полностью готовом виде, буквально из голов Роллона и Карла, – подобно Афине, возникшей из головы Зевса. Однако первоначальное поселение было намного меньше, чем сообщает Дудо, и своего полного размера герцогство достигло не ранее 930-х годов. В «Истории Реймской Церкви» Флодоард (наблюдатель-современник, у которого нет особых причин вводить читателя в заблуждение) сообщает, что первоначальная уступка касалась только Руана и пагов (паг – местный административный округ) на северном побережье и вокруг города (Талу, Ко, Румуа и части Вексена и Эвренсена). Это хорошо согласуется с другими свидетельствами того, что расширение герцогства за пределы Руана и его окрестностей шло медленно {9} .