– Место почти совсем как у нас, но несколько лучше замаскировано, и прекрасный обзор всей долины. Они лежат среди камней: трое спят, а тот, что на страже, доскребает из котла остатки варева и набивает свою поганую утробу. Аллах не оставил нас, когда ты решил перевалить через гребень, а не спускаться по тропе.

Не я решал, и он прекрасно это знал, но всегда проявлял чудеса учтивости, когда ему удавалось хоть в чем-нибудь меня превзойти. Патан продолжал превозносить мою мудрость, пока я из чувства самозащиты не отправил его вверх по течению. На этот раз его отсутствие затянулось гораздо дольше, и появившись передо мной, он просто дрожал от возбуждения. По его словам, вид окрестностей был обманчив, и складка местности оказалась гораздо обширнее и глубже, чем виделось с нашего наблюдательного пункта. Она выгибалась дугой, образуя ещё одну небольшую долину, и только вблизи удавалось разглядеть пещеру в дальнем её конце.

– Вот куда они скрылись, сахиб, - заключил он, - как крысы в нору. Пещера очень глубока, во входе темно, как в тоннеле.

Значит, здесь у них штаб - квартира, - решил я, отмечая точку на карте. Ладно, Гаффер за свои деньги получит настоящий улов. Оставалось только гадать, что он станет с ним делать. Вполне естественным казалось обращение в непальскую полицию. Отряд крепышей - гуркхов с удовольствием разорит это осиное гнездо.

Конечно, суду мало что удастся предьявить, особенно если они уже уничтожили останки нашей группы. И я не мог представить, как Гаффер решится позволить мне давать показания. Но в этих краях существуют такие способы получить информацию, которые не принимаются в расчет законами цивилизованного Запада. Кое-что удастся выудить на допросах, возможно даже узнать судьбу Уэйнрайта. Но главное состояло в том, что мне посчастливилось найти их замаскированную штаб-квартиру.

– Отлично, давай перекусим, - предложил я, - а как только стемнеет вернемся обратно тем же путем, что пришли.

Стоило нам приступить к скромной трапезе, как из впадины появилась ещё одна группа, двигаясь к изрезанному гребню. Их было пятеро: трое шли пешком, двое ехали на мулах.

Сафараз небрежно, словно мы говорили о погоде, заметил, что двое на мулах - европейцы, и один из них - Уэйнрайт-сахиб. Я до боли в глазах вглядывался в удалявшуюся колонну, но в сумерках все фигуры казались облаченным в шкуры кампами.

– Ты абсолютно уверен?

– Клянусь головой моей матери, - последовал невозмутимый ответ.
– К тому же у Уэйнрайта-сахиба связаны руки.

Последние слова вызвали у нас противоречивые чувства. Если бы руки Уэйнрайта были свободны, немедленное возвращение к Гафферу с информацией о предательстве его коллеги выглядело бы вполне оправданным. Можно было умыть руки, а ему оставалось только дожидаться смерти. Но раз Уэйнрайт явно не пользовался их гостеприимством, мне по крайней мере следовало проследить за ними до следующей базы. Конечно, особого энтузиазма это не вызывало, но все-таки я мог вздохнуть с облегчением. Предательство в наши дни не в новинку, но тем не менее продолжает вызывать отвращение.

Когда они добрались до гребня, солнце уже село и, как это часто бывает в горах, сразу спустилась тьма. Стараясь держаться подальше от пещеры, мы сделали по долине порядочный крюк и в ста ядрах от реки стали карабкаться вверх по склону. Поначалу подобное занятие казалось довольно простым делом: шум реки, разбивавшейся на несколько стремительных потоков, служил хорошим ориентиром. Но по мере удаления от неё меня начали мучить сомнениями относительно выбора направления. Подъем стал сложнее, никаких ориентиров отыскать было просто невозможно, но Сафараз чувствовал себя в родной стихии и сомнениями не терзался. По его словам, мы по-прежнему держались в сотне ярдов от тропы и двигались параллельно ей. Мне оставалось только верить, что он прав.

Следующая долина по сравнению с только что нами оставленной казалась совсем дикой, хотя где-то в отдалении виднелись крохотные огоньки, которые по мере приближения оказались рухом - поселком, которым пользовались только в летнее время, пока ещё была возможность найти для овец скудные пастбища. Я с благодарностью присел отдохнуть и позволил Сафаразу отправиться на разведку. Вероятно, со стороны могло показаться, что я слишком много взвалил на патана. Не стоит сомневаться - именно так и было. В таких ситуациях от него гораздо больше проку, чем от меня, так что он получал полную свободу действий, и мешать ему я не собирался. Не стоит самому пытаться вспугнуть дичь, когда у тебя есть прекрасно выдрессированная легавая.

Сафараз вернулся очень быстро, и будь он собакой, то в ожидании поощрения усиленно вертел бы хвостом.

– Сахиб, они там отдыхают, я через кошару подобрался к ним вплотную, сказал патан.
– Но трое кампов болтают на своем варварском языке, ни единого слова понять невозможно. Теперь они снова отправились в путь и опережают нас минут на десять.

Я с трудом распрямил одеревеневшие ноги. Многочасовыми блужданиями по горным тропам я был сыт по горло. Но Сафараз уже скрылся в темноте, и оставалось только проклинать судьбу и следовать за ним. Мы обошли поселок стороной и потеряли на этом уйму времени, но быстро наверстали упущенное, поскольку нам не приходилось в темноте тащить за собой ещё и мулов. Вскоре до нас донеслось цоканье копыт по каменистой тропе, и Сафараз определил расстояние в две сотни ярдов. Оставалось только надеяться, что он не ошибся в меньшую сторону, поскольку ложбина после воронкообразного сужения превратилась почти в расселину, и мы уже не могли преследовать противников с фланга.

Я решил, что такой малый интервал слишком опасен и ускорил шаг, стараясь поравняться с Сафаразом, который опережал меня ярдов на десять. Но стоило мне его догнать, как он на кого-то налетел.

Раздался приглушенный вскрик, короткий шум борьбы, закончившийся неприятным булькающим звуком, и виноватый голос Сафараза:

– Прости, сахиб, изгиб тропы скрывал этого недотепу, пока я буквально не столкнулся с ним нос к носу. Он сразу перестал мочиться на дорогу...

Мы замерли и несколько минут прислушивались. Группа впереди продолжала свой путь, стук копыт становился все тише. Скрюченная фигура на земле принадлежала одному из кампов. Поначалу мне показалось, что Сафараз его нокаутировал, и трудно было представить, как поступить с такой обузой. Но потом стало ясно - предо мной лежал труп, и патан уже засовывал за пояс свой нож.