Надобность в ночных переходах отпала, так что мы продолжали шагать в сторону деревни, до которой, если верить карте, оставалось меньше шести миль, а остаток пути даже проехали в повозке. Деревня состояла из дюжины глинобитных хижин, разбросанных вокруг пыльной площади с чайханой. Там можно выпить чаю, иногда получить и нечто более существенное, но отдохнуть там негде. Старик-мусульманин, заправлявший этим заведением, бросил в котел, где тушились овощи с карри, пару чахоточных цыплят, а когда мы набили желудки, отправил в караван-сарай по ту сторону деревни, в нескольких минутах ходьбы пыльным проселком.

Едва не засыпая на ходу от усталости, мы наконец добрались до места будущего отдыха. Квадратную площадку под открытым небом окружали четыре высоких стены с прочными тиковыми воротами. Конечно, лучше было разместиться на природе, но индийские путешественники слывут рабами привычек, и вид людей, спящих за пределами оплота цивилизации, мог вызвать у полиции нежелательные подозрения. Караван-сарай оказался пуст, даже без обычных сторожей, которые приходят по ночам, и мы прошли внутрь. Я не видел необходимости выставлять караул, так что мы забрались в разбросанное сено и провалились в сон.

Проснулся я от щипка за ухо. Надо мной склонился Уэйнрайт.

– Снаружи остановилась машина, - прошептал он.

– Возможно, зто полиция, - сказал я.
– Обычная проверка. Если придут, сиди, молчи и предоставь вести переговоры мне.

– Индусы, сахиб, - послышался торопливый шепот Сафараза.
– Трое идут сюда.

Патан уже сидел на крыше и заглядывал через стену. Я вскочил, словно ужаленный, поспешно спрятал пистолет и уселся поблизости. Караван-сарай стоял в сотне ярдов от дороги, на которой остановилась машина, а вышеупомянутая троица уже была на полпути к воротам. Сафараз тоже достал оружие.

– Мы сможем достать их, как только войдут, - с надеждой сказал он и сразу добавил: - Если сахиб возьмет первого и даст время остальным зайти внутрь, я смогу...

Патан тут же получил от меня локтем по ребрам. Перестрелка возле деревни средь бела дня - худшее, что можно представить. К тому же эти люди могли оказаться обычными путешественниками. Теперь Уэйнрайт тоже присоединился к нам, я скомандовал:

– Быстро через забор и в канаву, - и первым подал пример.

По дну канавы, больше смахивавшей на пересохший ров вокруг средневекового замка, мы добрались до угла. Я осторожно выглянул наружу. Первый уже подошел к ним и доставал из-под рубашки пистолет.

– Я же говорил, - послышался сзади голос Сафараза, обиженный, как у непонятого пророка.
– Теперь, если сахиб возьмет, как я предлагал, первого...

На этот раз мой локоть угодил ему в челюсть.

Как и на нас, на них была свободная пенджабская одежда, правда гораздо более опрятная. Из-под неё и остальные двое тоже достали оружие. Правда, прежде чем войти они долго вполголоса препирались. Похоже, никому из них не хотелось идти первым. Наконец они буквально втолкнули в ворота самого невысокого парня и, прежде чем отправиться следом, некоторое время следили за развитием событий. Потом все трое скрылись из виду, а мы в этот момент находились в полной безопасности, поскольку единственным местом, откуда можно было заглянуть через стену, была крыша навеса по ту сторону двора. Но нельзя было исключать опасность обходного маневра, поэтому я сделал своим спутникам знак следовать за мной и стал пробираться к кустам неподалеку от машины - единственному укрытию на ближайшую сотню ярдов.

Укрылись мы за ними как раз вовремя, потому что на дороге появился старый гуркх в потрепанной армейской куртке и с медным браслетом на запястье. Он остановился и заглянул в машину, что-то бормоча себе под нос. Из караван-сарая вышли индусы. Оставалось надеяться, что наши следы не бросались в глаза. Вся троица вернулась к машине.

– Караван-сарай, - сказал старый гуркх на ломаном урду, - откроется только на закате. Плата составляет рупию с повозки, полрупии с мужчины. Женщины, дети и скот бесплатно, но никаких собак...

– Спокойно, старик, - перебил один из пришельцев.
– Мы разыскиваем троих пенджабцев, вроде нас. Они здесь отдыхали, и недавно.

– С прошлой ночи здесь никого не было, - решительно заявил гуркх.

– Ты лжешь, - бросил один из индусов.
– Хозяин чайханы сказал...

Но закончить ему не удалось, - гуркх разразился потоком отборной брани.

– Кто ты такой, индусский ублюдок, чтобы называть меня лжецом? прорычал он.
– Я, Парта Дхансин, отставной полицейский и хозяин этого караван-сарая. В наших краях знают, что делать с такими грязными подонками...

– Спокойно, не нужно шума, - пытался успокоить его третий.
– Мы просто ищем наших друзей...

– Каких ещё друзей могут иметь паршивые пенджабцы? Идите своей дорогой. Сейчас вы в Непале, а не в своей чертовой стране. Еще раз зайдете без разрешения в караван-сарай, я вам уши отрежу, - он взмахнул своим кукри - смертоносным кинжалом гуркхов, с которым они никогда не расстаются, и изобразил выпад в сторону ближайшего индуса. Те спешно ретировались, набились в машину и укатили прочь. Старик прокричал вслед несколько ядреных оскорблений, плюнул, отвернулся и пошел к караван-сараю. Он был в два раза меньше ростом самого невысокого из них, но ни один знакомый с местными не станет связываться с разъяренным гуркхом, если не держит палец на курке, а эти парни поднимать пальбу среди бела дня не собирались.