Она руки не приняла и отвела глаза, упрямо пробубнив:

– Ты и так все знаешь... Что я ещё могу сказать?

– Мне многое известно, но часть этой далеко не полной картины составляют мои предположения. Можешь назвать меня провидцем, но все же догадки остаются догадками. Любые сведения, которые ты сможешь сообщить, помогли бы связать все в единое целое. Это бы нам позволило скорее выкурить их из страны, а ты избавилась бы и от нас тоже.

Клер осторожно, словно размышляя, кивнула.

– Однажды ночью в госпиталь прибыл врач с пациентом на носилках, которые несли четыре тибетца. Я, естественно, приняла их без лишних расспросов. Пациент был в ужасном состоянии. Доктор Рейтлинген и наш врач Рэм Пияр всю ночь и следующий день боролись за его жизнь. На мой взгляд, шансов у них было мало: травма черепа, сложный перелом ноги, множество вторичных повреждений. Доктор Рейтлинген тоже пострадал, но не столь серьезно. К вечеру он потерял сознание. Впоследствии он объяснил, что они потерпели в горах аварию на легком самолете. Пациент был пилотом этого самолета. Они собирали материалы для швейцарской благотворительной организации - что-то вроде телевизионного фильма о тяжелой жизни местного населения. У них не было разрешения на работу в этих местах, и им грозили серьезные неприятности с властями Индии, Пакистана или Китая.

Я вполне могла это понять и согласилась, когда доктор Рейтлинген попросил не сообщать об их появлении. У меня не было сомнений в своих людях, но во избежание слухов среди пациентов, мы поместили пилота в психиатрическое отделение и приставили к нему охрану. Никаких подозрений в правдивости его истории не возникало до тех пор, пока...
– Клер замолчала.

– Что же случилось?

– Ну... несколько незначительных происшествий. По его словам, пилот был немцем из Швейцарии, но мне довелось слышать, как он в бреду говорил по-английски. Затем я обнаружила, что доктор вооружил охрану и распорядился в палату никого не пускать. Естественно, все это привело меня в ярость и вызвало подозрения. Я пыталась прояснить ситуацию. Он выразил сожаление, был очень предупредителен и в качестве компенсации взялся вести всю хирургию - ведь доктор Рэм Пияр - терапевт.

Меня это вполне устроило.

Как-то в госпитале появился обычный патруль, но я хранила молчание и проинструктировала персонал, чтобы не болтали лишнего. Тут пришло ответное письмо от Джеймса, из моего послания ему уже было известно обо всем. Уэйнрайт собирался приехать, и во избежание осложнений я решила перехватить его в Рамабае. Рейтлингену я сказала, что мне нужно навестить больного отца. Он стал возражать, сначала вежливо, а затем столкнувшись с моей решимостью, немного приоткрыл свое истинное лицо. До прямых угроз дело не доходило, но определенные намеки были.

Под покровом ночи я покинула госпиталь и встретила Джеймса в Рамабае. А однажды во время прогулки на нас напали. Мне и в голову не приходило связывать эти события, но Джеймс рассказал о своей настоящей работе... она снова задумалась, но на этот раз я не стал её подгонять.

– Ну, моя реакция для тебя не секрет, - нарушила молчание Клер, сначала ты, потом он. Бросить его там я не могла, так что пришлось привезти Уэйнрайта сюда и оставить в деревне.

– А возвращение в госпиталь не казалось тебе излишне рискованным?

– Мне определенно не хотелось, чтобы этот тип выжил меня из госпиталя. Нет, я вернулась совершенно открыто, сказала ему, что встретила на дороге очередной патруль, и что если по госпиталю поползут слухи о присутствии европейцев, то серьезной проверки не миновать. Мои слова явно произвели ожидаемый эффект, поскольку он вскоре связался с кем-то по рации. Она у него была с самого начала, но не работала, и некоторое время ушло на ремонт. Немец мне заявил, что больной теперь в состоянии вынести перевозку, и через пару дней они нас покинут. Ночью за ними прилетит вертолет. Нам такие машины не в диковинку, место для посадки есть, оставалось только позаботиться о сигнальных огнях, а все остальное ты видел сам.

– У него не возникло подозрений по поводу моего вторжения?

– Трудно сказать, но я постаралась разрядить ситуацию. Нищие и воры здесь не редкость, но, как бы там ни было, Рейтлинген снова воспользовался рацией, а сегодня ночью они наконец улетели, - она впервые повернулась ко мне.
– Это абсолютно все, что я о них знаю. Они щедро заплатили, даже слишком. Все деньги, разумеется, пойдут в фонд госпиталя.

– Спасибо. Все прекрасно согласуется с уже известными мне фактами. Вряд ли они ещё раз вздумают тебя беспокоить, но на этот случай дай знать Мирай Хану.

– Скорее всего, я этого не сделаю, - просто сказала она.

Я пожал плечами.

– Конечно, тешь свое тщеславие... Но это будет самый быстрый способ от них избавиться и предотвратить любой ущерб.

– Очень мило с твоей стороны, - заявила Клер, хотя не думаю, что в её словах звучал только сарказм.
– Нет, Идвал, у нас слишком разные взгляды на эту проблему. Чем больше я сталкиваюсь с твоим миром, тем меньше он мне нравится, - она протянула мне руку.
– Прощай.

Я руку взял и на мгновение задержал, стараясь заглянуть в глаза, но она отвела взгляд. Неожиданно даже для себя я её обнял.