— Простите, я не на прием. Я его родственник, — начал врать я, почуяв неприятность. — Могу я с ним поговорить?

— А… кто вы?

— Племянник.

— Кто?

— Передайте ему, пожалуйста, трубку, — настаивал я.

— Но… это невозможно. Его увезли на скорой. Ночью в клинику вломились бандиты. Все разгромили и избили Николая Егоровича, — хлюпнула женщина. — Он сейчас в больнице... — зарыдала она. — Неизвестно, выживет ли он...

ИРИНА

Как я могла забыть о Маркизе? Я — худшая хозяйка на свете. Думала только о себе и ребенке. А этот Гена… Кто он? Почему этот журналист мне помогает? Если он нанят конкурентами моего мужа, то почему пошел спасать Маркиза? Кто он такой?

Этот молодой человек сначала показался мне наглым и пугающим, а теперь… Он пошел за моим котом и сказал, что хочет, как и Лопухин, мне помочь уйти от Загорского. И чем я больше вспоминала его, пока ждала, тем больше верила в то, что Геннадий — мой спаситель.

«А вдруг его родители знали моих? — вдруг замечталась я. — Может, он знал меня маленькой девочкой? А потом, когда вырос, стал журналистом и решил найти? Вдруг так? Просто я его не помню».

Мои мечтания прервал внезапный стук в дверь. Понимая, что у Гены есть ключи, и он не станет стучать, я сильно испугалась и спряталась за диваном. В номер вошел сотрудник гостиницы, принес две бутылки минералки и корзину с фруктами, а затем вышел. Я с облегчением вздохнула и тихо заплакала, подумав, а вдруг Гена не вернется? Что мне тогда делать?

Я не знаю город и как доехать до Лопухина. Да и денег у меня нет. А затем я представила, что будет с Николаем Егоровичем, если люди моего мужа его найдут. Вдруг журналист приведет их сюда? Потом они его накажут, и Гена больше не вернется?

Всегда, когда мне было очень страшно, я вспоминала молитвы. И в эту ночь я молилась за малознакомого мне журналиста.

***

Я успела поплакать и съесть все яблоки, а затем прилегла на диван и незаметно для себя задремала. Казалось, прошло всего пару минут, как щелкнул замок двери, и в номер почти ввалился окровавленный Геннадий. Взвизгнув от ужаса, я бросилась к нему.

Бедный парень почти ничего не соображал и стонал. Хорошо, что, маясь от безделья в доме Загорского, я частенько вспоминала сестринское дело и даже смотрела всякие передачи про медицину, которые иногда давали полезную информацию.

Когда Геннадий позвал кого-то из персонала гостиницы, чтобы я сделала заказ из аптеки, то не растерялась и заказала шприцы, рассасывающуюся нить и ледокаин. У меня сердце разрывалось от того, что с ним сделала наша охрана. От волнения я не сразу вспомнила о Маркизе. Целый час я приводила в порядок журналиста. Три рваных раны пришлось зашить, в том числе и бровь. Лекарство подействовало очень быстро. Гена уснул, и я смогла обколоть его ледокаином и зашить ужасную рваную ссадину над бровью.

Меня пугали его синяки на всем теле и запекшая кровь на затылке. Всю ночь я сидела рядом с Геннадием и молилась, чтобы с ним все было хорошо, чтобы утром он пришел в себя. Я очень боялась прозевать его пробуждение. Ведь у Гены могло произойти кровоизлияние в мозг, и он мог умереть.

Маркиз очень соскучился по мне и был напуган. Поэтому кот до утра просидел на моих коленях. Порой мне казалось, что он тоже хотел, чтобы Гена поскорее поправился.

Утром я задремала и проснулась от стона журналиста. И первым делом я направила его к нашему Лопухину. Кто, как не этот добрый врач, способен помочь? Но Гена сообщил жуткую новость:

— Лопухина избили. Он в травматологии, — и упал на подушку, застонав от боли.

И я сразу поняла, кто это сделал с Николаем Егоровичем, и заплакала:

— Это все я! Мне надо вернуться, пока не пострадал еще кто-нибудь!

— Это все он! — простонал журналист. — Если вернешься, то тебя закопают в ближайшую клумбу. Надо вызывать Артура. У меня сильно болит голова.

Через полчаса в наш номер вошли два человека. Один из них имел восточную внешность. Вот он сразу обнял меня, как будто знал уже сто лет:

— Какая у тебя хорошенькая жена! Брат! Почему на свадьбу меня не позвал? Я обижусь, мамой клянусь! Теперь ты обязан позвать меня, чтобы покрестить твоего сына!

— Я... я… — попыталась возразить я, чтобы прояснить ситуацию.

Но Гена опередил меня:

— Обещаю, что когда-нибудь покрестишь. Мою жену зовут Ирина.

ГЕННАДИЙ

От Артура я другого и не ждал. Он привез с собой лучшего невропатолога, который приехал со всевозможной техникой для обследования и с лекарствами. Через два часа я уже стоял на ногах, готовый рваться в бой, хотя товарищи врачи категорически были против. Но разве кто-то способен убедить честного человека не выполнить своего обещания, данного несчастной девушке?