Когда я выжил, то осознал, что в своей жизни еще не сделал ничего хорошего, поэтому понял, для чего мне дался второй шанс. Я должен помочь Загорской! Самим провидением я был втянут в эту историю и вовсе не для того, чтобы развести Ирину с мужем. А для того, чтобы вернуть ей то, что у нее украли: свободу и деньги.

— Я посоветовал бы прямо сейчас ехать в больницу, — сказал товарищ Артура. — Тебе надо побыть под присмотром профессионалов хотя бы трое суток.

— Некогда, — ответил я, обрадованный тем, что уже нет головокружения, головной боли и тошноты. — Нам надо ехать.

— Ты свою рожу видел? Ты сейчас всю гостиницу распугаешь! — возмутился Артур.

— А ты привез то, что я просил? — быстро перевел тему я.

— Привез. Но мне, брат, это все не нравится. Если ты куда-то влип, то скажи! Я тебе помогу! У меня везде связи, ты знаешь! — сказал Артур и протянул мне рюкзак.

— Знаю. Я обязательно обращусь, если… Хотя ты можешь помочь мне и сейчас, — сообразил я, посмотрев в сторону изможденной Ирины. Затем я достал белые халаты, один из которых протянул Загорской. — Надень.

В итоге мы вышли из номера, все одетые в белые халаты и в масках на лице, а затем сели в автомобиль Артура. За номер я расплатился заранее, так что наш внезапный уход не вызвал никаких лишних вопросов.

— А куда мы едем? — спросил меня друг.

— В больницу. Сейчас погуглю и назову точный адрес.

— Ты не доверяешь моему другу?! — воскликнул Джауари. — Ты вот сейчас меня убиваешь! Разбиваешь мне сердце!

— Да верю я! Я не для себя! Мне надо навестить одного товарища!

— Тебе самому лечиться надо! Жена, чего ты молчишь?! Твой муж ненормальный, богом клянусь! Вот я не такой! — воскликнул Артур, а потом добавил: — Ай, брат, кого я недавно видел! Ты не поверишь!

— Очень даже поверю, — сухо ответил я, заметив знакомое выражение на лице друга.

Он всегда так расцветал, когда вспоминал Фиску.

— Анфису! Цветочек ненаглядный мой! Ягодка моя сладенькая оказалась в беде! И кто ее выручил?! Я! Пусть она видит, что Артур не только богатый врач, но и настоящий мужчина с горячей кровью в сердце!

— И что за беда у нее? — осторожно поинтересовался я.

— Ее маленькая сестренка попала в плохую компанию. Всякое бывает. Девочке нужен строгий отец. Мне кажется, что его у них нет… — задумчиво сказал Джауари.

Вдруг я понял, что ничего вообще не знаю о той девушке, по которой страдал много лет. Подруга действительно не рассказывала нам о себе ровным счетом ничего. Мы знали только о ее вкусовых предпочтениях в учебе, в фильмах, в музыке, в отдыхе и хобби. Но не знали о том, где она живет, в какой семье выросла, и даже про ее сестру я впервые услышал от Артура!

— Но я возьму их под свою опеку! — продолжил мой друг. — В этот раз моя ягодка румяная будет мадам Джауари.

Я громко вздохнул, дав понять, что друг несет явную ересь. Фиска никогда не выберет никого из нас. Ведь мы слишком мелкая рыба для нее.

— Чего ты вздыхаешь?! — возмутился Джауари. — За своей женой следи! А я теперь человек свободный! Она мне обещала аж целый ужин! — сказал он так, будто Фиска будет лично ему готовить.

Спорить с Артуром я не стал, а произнес то, чему сам удивился:

— Анфиса больше не та девушка.

— Та, не та! На своих женщин смотри! А Анфиса теперь мадам Джаури!

***

Натянув на себя белый колпак, маску и врачебный халат, я вышел около больницы, в которой находился Лопухин. Благодаря медперсоналу, которые были на перекуре, я увидел черный вход в здание.

Несмотря на то, что я уже привык беззаконно проникать в подобного рода учреждения и находить общий язык с любым медперсоналом, то в этот раз я реально боялся, ведь отлично понимал, что где-то рядом бродят люди Загорского. Главное, чтобы они меня не нашли и не узнали, кого я ищу.

Поэтому мне пришлось изображать медика, внимательно прислушиваться и наблюдать за тем, что происходит вокруг. К счастью, быстро влился в больничную обстановку и нагло листал больничные карты на столе, будто я — лечащий врач.

Но даже это мне не дало никакой информации. Вдруг я понял, что мне надо пообщаться с какой-нибудь добродушной медсестричкой и даже вычислил с кем это сделать. Удача мне сама улыбнулась. Из палаты вышла процедурная медсестра и обратилась к постовой:

— Мне кажется, что Лопухин до вечера не доживет. У него посинела кожа.