Кто-то, кажется, человек пролез в дыру. Тут же появился еще один ящер, но человек мгновенно среагировал, и охранник рухнул на пол. Автомат, который стреляет с близкого расстояния, может оказаться не менее смертоносным, чем оружие инопланетян. За первым внутрь ворвалось еще несколько человек. Один из них крикнул:

— Русси!

— Я здесь! — завопил Мойше, быстро вскакивая на ноги. Теперь, когда к нему вернулась надежда, он забыл о страхе.

Человек, позвавший его, говорил на идише с каким-то странным акцентом:

— Отойди назад, братишка. Я хочу взорвать замок на твоей двери.

Порой истории про шпионов оказываются очень полезными. Русси показал на пол в коридоре

— Зачем взрывать? Вон ключ. Этот ублюдок собирался отвести меня на очередной допрос… — Он махнул рукой в сторону так и не пришедшего в себя поляка.

— Ой! А нам бы пришлось тебя искать, — последние слова он произнес на неизвестном Мойше языке; тот даже не понял, на каком. Впрочем, раздумывать было некогда. Незнакомец схватил ключ, вставил в замок и распахнул дверь.

— Выходи, пора отсюда выбираться.

Уговаривать Мойше не пришлось. Где-то вдалеке раздался вой сирены — тревога! По дороге к отверстию в стене Мойше спросил:

— А вы, собственно, кто такой?

— Твой кузен из Англии. Меня зовут Дэвид Гольдфарб. А теперь, давай помолчим немного, ладно?

Мойше послушно затих. В воздухе снова засвистели пули, и он изо всех сил помчался вперед. Позади него кто-то дико вскрикнул, и студент медик в его душе завопил, требуя остановиться и броситься на помощь раненому. Но Мойше заставил его замолчать и продолжал бежать дальше — сквозь отверстие в стене, по тюремному двору, потом через дыру, проделанную в колючей проволоке, мимо орущих, вытаращивших от удивления глаза людей, столпившихся на улице.

— На крыше установлены пулеметы, — задыхаясь, проговорил он. — Почему они не стреляют?

— Снайперы, — ответил его кузен. — Отличные. Заткнись. Не останавливайся. Мы еще не выбрались из этой кучи дерьма.

Русси мчался вперед. Потом вдруг его спутники — те из них, кто остался в живых — завернули за угол и побросали оружие. За следующим углом они перешли на шаг.

— Теперь мы самые обычные прохожие, видишь? — ухмыльнувшись, заявил Гольдфарб.

— Вижу, — ответил Мойше, который сначала ничего такого не видел

— Это не надолго, — сказал один из боевиков, сопровождавших Гольдфарба. — Они перевернут весь город, чтобы нас найти. Стоит кому-нибудь прикончить ящера, как они сразу же звереют. — Его зубы казались особенно белыми на фоне спутанной черной бороды.

— Следовательно, нужно выбраться из сети, прежде чем они отправятся на рыбалку, — заметил Гольдфарб. — Кузен Мойше, мы собираемся переправить тебя в Англию.

— Я не поеду без Ривки и Ревена.

Мойше произнес эти слова, и ему сразу стало невыносимо стыдно — так эгоистично и по-хамски они прозвучали. Люди рисковали жизнью ради него, несколько человек погибло. Разве он имеет право ставить какие-либо условия? Но он не стал извиняться, зная, что говорил совершенно серьезно.

Он ожидал, что Гольдфарб начнет кричать, а его спутники, которые производили впечатление крепких ребят, пусть и находящихся в отчаянном положении, просто треснут ему чем-нибудь тяжелым по голове, а потом, когда он потеряет сознание, доставят, куда им нужно. Но они шагали рядом с ним с таким видом, будто его реплика не имела существенного значения — например, как если бы он сказал, что сегодня холодно…

— Мы о них уже позаботились, — успокоил его Гольдфарб. — Они будут нас ждать.

— Как… чудесно! — смущенно пролепетал Мойше. События происходили с такой головокружительной быстротой, что он за ними не поспевал. Он шел за своим кузеном и его товарищами по улицам Лодзи, наслаждаясь сладостным и неожиданным чувством свободы. У него слегка кружилась голова, словно он сделал несколько хороших глотков сливянки, да еще на пустой желудок.

На стене одного из домов Мойше заметил потрепанный плакат со своим портретом и описанием преступлений, которые он совершил. Он задумчиво потер подбородок рукой. Ящеры не давали ему бриться, и у него снова выросла борода — конечно, не такая длинная, как раньше, но довольно скоро он станет похож на человека, изображенного на снимках, сделанных Золраагом.

— Все нормально, — проговорил Гольдфарб, когда Мойше поделился с ним своими опасениями. — Выберемся из города, и тогда решим и эту проблему.

— А как вы вывезете меня из города? — поинтересовался Мойше.

— Не волнуйся, все будет хорошо, — повторил Гольдфарб.

— Советовать еврею не волноваться, все равно что просить солнце не вставать утром, — рассмеявшись, проговорил его безымянный спутник. — Можешь, конечно и попытаться, но вряд ли у тебя что-нибудь получится. — Мойше весело рассмеялся.