— Вот именно, — согласился с ней Иджер. — Но… Ферми вернул Барбаре письмо.

— Вы прекрасные люди, — сказал он. — И я не сомневаюсь, что вам удастся найти выход, который устроит всех. — Затем, чуть прикоснувшись пальцами к полям шляпы и взяв за руку жену, он развернулся и зашагал прочь.

Сначала Сэма тронул комплимент, который сделал им с Барбарой физик, но довольно быстро он сообразил, что именно хотел сказать Ферми. «Не мое это дело, ребята». Он чуть было не разозлился, но вскоре понял, что физик совершенно прав. Они — Барбара, Йенс и сам Иджер — разберутся со своими проблемами… так или иначе.

Только вот он не знал, каким будет исход.

В тот день они проехали около тринадцати миль, и почти все время молчали. Барбара, казалось, погрузилась в собственные мысли, и Сэм не хотел ей мешать. Ему и самому было необходимо подумать; может быть, Барбара нарочно давала ему возможность осознать случившееся. Ульхасс и Ристин, ничего не замечая, болтали между собой, но когда они пару раз перешли на английский и решились задать какой-то вопрос, в ответ они услышали невнятное мычание, и оставили все попытки привлечь к себе внимание Сэма и Барбары.

Отель «Сент-Луис» на авеню Сент-Луис в Ловленде видал лучшие времена. Еда здесь оказалась хуже, чем та, которой их кормили в столовой колледжа накануне, а комната, выделенная Сэму и Барбаре, совсем маленькой и не слишком чистой.

Зато здесь стояла двуспальная кровать. Увидев ее, Сэм сначала обрадовался; он очень любил спать рядом с Барбарой, такой теплой и желанной. А заниматься любовью в просторной постели было просто чудесно — по крайней мере, до сих пор.

Барбара посмотрела на кровать, потом на Сэма и снова перевела глаза на кровать. Он понимал, что в голове у нее проносятся те же мысли, что и у него, но молчал. Решение принимать не ему.

Барбара быстро окинула взглядом комнату, кроме кровати, здесь стоял маленький столик, несколько старых стульев и ночной горшок — значит, канализация не работает. Барбара покачала головой.

— Я не собираюсь отправлять тебя спать на пол, Сэм, — сказала она. — Так нельзя.

— Спасибо, милая.

Ему приходилось спать в самых тяжелых условиях, когда он участвовал в боевых действиях против ящеров; Сэм знал, что заснуть он сможет и на полу… но в одной комнате с собственной женой… это было бы невыносимо.

— Как все запутано, — задумчиво проговорила Барбара. — Сложнее, чем я думала. — Она смущенно улыбнулась. — А говорят, что так не бывает.

— Да уж.

Сэм уселся на один из стульев и сбросил ботинки на потертый ковер.

Барбара сняла с кровати покрывало. Под ним оказалась целая куча одеял, теплых и толстых — лучшее, что могла предложить им комната. Вскрикнув от удовольствия, Барбара открыла свой чемодан и достала длинную фланелевую ночную рубашку.

— Сегодня нам не придется спать в одежде, — сказала она и, подняв руки, собралась снять свитер, но замерла на месте и посмотрела на Сэма.

— Хочешь, чтобы я отвернулся? — спросил он, хотя каждое слово причиняло ему страшную боль.

Сэм Иджер сидел на своем стуле и наблюдал за тем, как Барбара пытается принять решение. Ее сомнения укололи его. Однако в конце концов она покачала головой и сказала:

— Да ну, что за глупости. Мы же все-таки с тобой женаты… в каком-то смысле.

«Вот уж точно, в каком-то смысле», — подумал Сэм, и в голове у него возникла очередная картина, изображавшая разъяренных адвокатов.

Он снял рубашку и хлопчатобумажные брюки, Барбара — свитер и джинсы. Ночная сорочка с тихим шорохом заскользила по гладкой коже. Ложась спать, Сэм старался снять столько одежды, сколько позволяла погода. Сегодня, когда у них много одеял, можно оставить носки, трусы и майку. Он быстро забрался в постель, в комнате было холодно.

Барбара последовала его примеру. Потом задула свечу на ночном столике, и их окутал мрак — при опущенных шторах и жалюзи, почти абсолютный.

— Спокойной ночи, милая, — сказал Сэм и по привычке потянулся к Барбаре, чтобы поцеловать ее перед сном.

Она не ответила на поцелуй, и он поспешно вернулся на свою половину кровати. Они лежали рядом, в одной постели, но между ними проходила Линия Мажино. Сэм вздохнул и подумал, что вряд ли сумеет сегодня уснуть. Он ворочался и пытался устроиться поудобнее, и снова ворочался. Он чувствовал, что Барбара тоже никак не может улечься, при этом они изо всех сил избегали прикасаться друг к другу. Через некоторое время, показавшееся Сэму вечностью — но, скорее всего, где-то около полуночи — он задремал.