Чем дальше они удалялись от Горного княжества, тем более осенней становилась природа. Некоторые деревья уже не радовали зеленью, а отливали золотом и становилось понятно, что осень уже раскрасила листья в свои любимые цвета. Да и вечера, а тем более ночи, становились холодные. Хотя днём ещё было очень тепло, особенно в солнечные дни.

Рудник, принадлежащий Ирэн, находился в местечке под названием Снежное, это было место, где Кавказский хребет соприкасался со Старыми горами.

Снежное оказалось небольшой деревней, принадлежащей помещику Фельдину. Самого помещика не было, он в основном проживал в своём доме в Туринске, небольшой город, расположенный в пятидесяти верстах от Снежного.

Но в деревне был староста, довольно приветливый, который разместил всех гвардейцев, нашёл отдельную комнату для Ирэн и вызвался дать проводника в гору.

— Это недалеко, пройдёте малую горку, потом там река и начинается узкая тропа. Говорят, когда-то она была шире, но тот, кому принадлежал рудник, решил, что никто не должен к нему пройти и завалил его, а дорога был разрушена. Уж не знаю, что там у него случилось.

— Но там ведь можно пройти? — спросила Ирэн

— Можно-можно, не сомневайтесь, — закивал староста, — только по одному придётся идти, и без лошадок.

Идти решили утром. Когда Ирэн вышла из дома, то рядом с Виленским стоял невысокий худой мужичок в добротной одежде, на лице у него был повязан платок.

— Что у него с лицом? — тихо спросила Ирэн Виленского.

— Староста сказал, что кашляет он сильно, вот и носит платок, — ответил Виленский

Погода была хорошая, часть гвардейцев оставили в деревне. Часть взяли с собой. Но староста не соврал, перед подъёмом пришлось растянуться, ещё нескольких человек оставили под горой и пошли вверх. Мужичок споро шагал по тропе и ни разу не кашлянул, хотя платок так и не снял

Примерно на середине тропы стало понятно, что не такая она и узкая, и даже протоптанная, как будто бы кто-то день за днём протаптывал и утаптывал её.

— Любезный, — окликнула Ирэн мужика, — а кто сюда ещё ходит?

И вот здесь мужик закашлялся. Кашель был противный, лающий и Ирэн поспешила отойти. И в этот момент всё и произошло.

Словно из ниоткуда полетели болты, Ирэн с ужасом наблюдала как падают вокруг неё гвардейцы. Она увидела, как на одно колено припадает Виленский, получивший болт прямо в ногу. Обернулась и увидела, как мужик-проводник срывает платок, под которым Ирэн увидела вырванные ноздри, почему-то вспомнилась когда-то давно прочитанная книжка, где писали, что ноздри рвут беглым каторжникам, когда ловят, и с ужасом поняла, что она знает этого человека. Перед ней был Абруаз Фельд.

Ирэн уже и думать забыла об этом человеке, отчего то ей казалось, что он навсегда остался в прошлом, что ничего более её жизни не будет угрожать, что вопрос с этим разбойником решён раз и навсегда.

Но нет, стоит перед ней, сплёвывает и скалится.

— Что? Не ожидала меня увидеть? Думала, твой любовничек упрятал меня на каторгу и всё? Был Абруаз Фельд, да вышел весь? — Абруаз снова неприятно то ли закашлялся, то ли засмеялся и прямо в лицо сунул Ирэн грязный кулак с фигой:

— Накося, выкуси. Чего припёрлась? Задумала камни значит присвоить? Да я за эти камни жизнь положил! Моё это!

Ирэн было страшно, но боялась она не этого мерзкого старика, а боялась за Виленского, который сейчас пытался подняться, а Ирэн старалась на него не смотреть, чтобы не выдать. Но она не учла, что Абруаз был не один. И к поднявшемуся на ноги Сергею подскочили двое. Но Виленский несмотря на то, что у него из бедра торчал арбалетный болт довольно быстро вырубил обоих нападавших каким-то хитрым кривым кинжалом, но тут кто-то сзади схватил за шею Ирэн и практически перекрыл ей воздух.

— А ну брось оружие, — прохрипел схвативший, а Ирэн только что поняла, что её выдержка оказалась лишней, возможно, если бы она закричала, то охрана, оставшаяся внизу услышала бы её крик и к ним пришли бы на помощь. А теперь, когда они ещё догадаются, что наверху что-то произошло, только тогда, когда пройдёт несколько часов, наверное. И будет уже поздно.

Ирэн с ужасом наблюдала, как Виленский отбросил кинжал.

— Дурак, — подумала Ирэн, — неужели не понимает, что нас с ним всё равно убьют. Абруаз, похоже, здесь давно окопался и кто-то его сверху прикрывает, иначе он не чувствовал бы себя так спокойно. Но вот кто? Ставровского казнили, кто ещё может это покрывать?

Ирэн, которую так и продолжали держать, едва-едва давая вдохнуть, мрачно наблюдала, как обезоруженного Виленского ударили по голове, он упал, и теперь ему связывали руки.

— Чего с этой-то делать? — раздался тот же хриплый голос из-за спины

Абруаз хрипло засмеялся:

— Она же за камнями приехала, вот пусть и идёт камушки пособирает. Давай обоих в шахту, а там с хозяйкой свяжемся и что она решит.

Ирэн подумала, что, вероятно, это хорошо, что в шахту, они же и пошли на рудник, значит там их найдут. Но она не ожидала, что Абруаз окажется таким жестоким, потому что их не просто завели в шахту, их спустили в заброшенную часть шахты и завалили вход камнями.