Ей тоже связали руки, отпуская грязные шуточки и лапая. Ирэн молчала, мрачно глядя на грязных, вонючих разбойников.

— Эх, жалко времени нет, — скалился гнилыми зубами один из них, я бы тебя повалял.

Ирэн с ужасом поняла, что, если бы так случилось, помочь ей было бы некому. И после этих слов, чуть ли не сама спрыгнула в шахту, пусть под землёй, но только бы подальше от этих.

Когда глаза немного привыкли к темноте, Ирэн позвала Виленского:

— Сергей

Чтобы хотя бы по звуку, сориентироваться, где он лежит. Но Виленский не отзывался.

Глаза Ирэн начали различать какие-то контуры, но темнота была такая, что больше ничего разглядеть не получалось.

Она боялась встать и пойти, потому что пока ещё не был завален проход видела какую-то дыру в полу и несколько камней, раскиданных в разных частях этой рукотворной пещеры. А ей очень не хотелось что-нибудь себе сломать или провалиться неизвестно куда.

Всё это время Ирэн пыталась ослабить верёвки на руках, пока не очень получалось, но хотя бы уже не было такого давления. Больше всего Ирэн боялась, что верёвки сильно перетянули и можно повредить кисти рук из-за перекрытого кровообращения.

Воздух в пещере пока был нормальный, Ирэн не знала, замкнутая пещера или нет, и не получится ли так, что скоро кислород начнёт заканчиваться и они с Виленским задохнутся.

Вдруг она услышала стон, он был совсем близко и Ирэн встав на колени стала осторожно передвигаться к тому месту откуда шёл звук.

Снова позвала:

— Сергей

Мужчина застонал. Вскоре Ирэн разглядела лежащего в какой-то неудобной позе Виленского.

Руки были связаны, поэтому Ирэн наклонилась над лицом Виленского и попыталась понять как он. Губами пощупала его лоб, жара не было.

Зато Виленский пришёл в себя и Ирэн услышала тихое:

— Ирэн

— Я здесь, —почему-то прошептала Ирэн, — как ты?

— Где мы? — также шёпотом спросил Виленский

— Они завалили нас в старой шахте, — ответила Ирэн уже нормальным голосом, понимая, что здесь их никто не услышит. Голос прозвучал гулко и буто бы отразился от стен каким-то странным эхом. Будто бы кто-то чуть поодаль повторил ровно то, что сказала Ирэн.

— Руки… связаны, — произнёс Виленский

— У меня тоже, я пыталась их освободить, но не получается, — проговорила Ирэн снова шёпотом, чтобы только не слышать этого странного эха.

— Повернись спиной, — попросил Виленский

— Зачем? — удивилась Ирэн

— Я попытаюсь перегрызть твои верёвки, — ответил Сергей и Ирэн показалось что он улыбнулся.

Верёвки были достаточно толстые, но Сергею удалось перекусить какой-то узел после чего Ирэн сама освободила руки.

Оказалось, что в сапоге Виленского был маленький кинжал, который Ирэн достала и перепилила верёвки на его руках.

А ещё у Виленского обнаружились спички. Смущаясь, он сказал, что с тех пор, как они появились, он всегда носит с собой латунную коробочку.

— Надо посмотреть, что у тебя с ногой, — сказала Ирэн.

— Обождёт, — глухо ответил Виленский и Ирэн очень не понравилось, как он это сказал.

— Почему обождёт? — спросила Ирэн, — надо достать болт и перевязать.

— Не надо, Ирэн, — ответил Виленский, — пока он там я могу быть уверен, что не истеку кровью и не оставлю тебя здесь одну

На газах у Ирэн появились слёзы: — То есть как? Ты что, Серёжа, ты умирать что ли собрался?

— Конечно, нет — ответил Виленский, — надо же нам выбраться отсюда, просто я не знаю, куда попал болт и задел ли он вену.

— Но тебе же больно, — воскликнула Ирэн.

— Нормально, лучше давай сделаем факел, а то нам спичек надолго не хватит, — перевел мысли Ирэн в другую сторону Виленский.

И Ирэн принялась делать факел, порадовалась, что вся одежда здесь из натуральных тканей, был бы полиэстер, толку бы не было.

Палку нашли, Виленский потратив всего одну спичку, каким-то образом умудрился разглядеть что есть вокруг них и, дотянувшись достал довольно крепкую на ощупь палку.

Он не разрешил Ирэн рвать своё платье, скинул камзол стащил рубаху и одним движением разорвал её пополам.

Вскоре у них весело горел маленький огонёк на самодельном факеле, и они смогли разглядеть, где они находились.

Судя по тому, что стены «пещеры» были укреплены и был виден тоннель, уходящий в темноту, это была старая штольня и, по горению факела, Виленский сказал, что где-то есть либо выход, либо отверстие, которое выходит наружу, потому что это больше похоже на штольню-тоннель, чем на шахту.

Решили идти, потому что оставаться было опасно, могли вернуться разбойники, только вот страшно было, что они могут заблудиться.