– Зовут меня Юрий Николаевич Егоров. Родился я седьмого февраля тысяча девятьсот двадцатого года. Знаешь, чем известна эта дата?

Я, медленно офигевая, покачал головой. Сто один год! И почему считал себя стареющим в свои тридцать четыре? Молодой я ещё! Сопляк для деда этого.

– В день, когда я родился, был расстрелян Александр Васильевич Колчак, – рассказал дед Юра. – Знаешь, кем он был?

– Адмирал, – ответил я, вспомнив историю. – А также Верховный правитель России. Гражданская война тогда была. Плохое время было.

– Ты начал нравиться мне, молодой, – кивая, сказал старик. – История родины важна, и её нужно знать. Порадуй деда, назови дату окончания Первой мировой войны.

– Одиннадцатое ноября восемнадцатого года, – не задумываясь ответил я.

Старик Юрий протянул мне морщинистую ладонь.

– У меня просто память хорошая, – сказал я и пожал её.

– Ты и сам не плох, – усмехнулся дед и спросил: – Как зовут-то тебя?

– Никита.

– Давай, Никита, вставай и иди к холодильнику. Ты гость, но придётся немного поработать. Чай будем пить.

На стол были выставлены варенье, молоко, мёд, сметана, сыр, творог, хлеб, копчёная колбаса, консервированное мясо птицы и маринованные грибы, напоминающие опята. Всё домашнее. Старик Юрий заварил свежего чаю, и началось чаепитие.

– Давай, Никита, рассказывай свою историю. Как жил жизнь, как сюда попал, и каковы впечатления. Потом я свою историю расскажу. Она долгая.

Я рассказывал быстро, но в подробностях. Юрий слушал и не перебивал. Начался мой рассказ с того, как я осознал себя ребёнком в детском доме. Потом рассказывал про взросление и учёбу. Про службу в армии и войну, на которой довелось побывать. Про недолгую жизнь на гражданке после увольнения из армии. Про обман и большой долг. Про Светлое Будущее и Тёмное Будущее, про путешествие в другой мир и недолгое пребывание в нём.

– Хорошая история, – сказал дед, когда я закончил. – Правильно жил ты или нет, не скажу. Ты здесь, и другого не дано. Всё вышло так, как ты хотел. Единственное, что скажу: не таким я будущее своей страны представлял. Жаль, что ценности подменили… Теперь слушай мою историю, Никита. Но для начала я кое-что тебе покажу.

Старик встал из-за стола и подошёл к одному из сундуков. Открыв его, вытащил плоский предмет, завёрнутый в ткань. Под тканью оказалась небольшая коробка красного цвета. В таких коробках раньше продавали монпансье, но эта будет покрупнее. Положив коробку передо мной, старик сказал:

– Открывай и смотри.

Я открыл крышку. Внутри обнаружились пистолет ТТ, два удостоверения, перевёрнутые надписями ко дну коробки, и значок. Именно по значку я всё понял. По всей длине значка имеется меч, серп и молот в центре, а также надпись: СМЕРШ.

– Вы из… – растерялся я.

– Смотри дальше, – потребовал старик.

Я осторожно достал удостоверения. На первом сверху посередине имеется звезда с серпом и молотом внутри. Далее идёт надпись: НКВД СССР, отдел контрразведки СМЕРШ. Внутри удостоверение почему-то плохо сохранилось. Фото сильно выцвело, а надписи стали размазанными и почти нечитаемыми.

– Не уберёг… – с тоской сказал дед Юра.

Я взял в руки второе удостоверение. Звезда с серпом и молотом теперь слева у корешка, а в центре написано: Министерство государственной безопасности СССР. Фотография и записи вполне различимы. В молодости капитан Юрий Егоров имел угловатые черты лица и цепкий взгляд. Суровым был чекист. Удостоверение действительно до конца пятьдесят третьего года, если верить печати.

– Вы, скорее всего, последний из тех, кто служил в этих структурах, – тихо сказал я. – Не думал, что доведётся встретить такого, как вы.

– А чем я отличаюсь от других людей? – удивился дед. – Тем, что чекист? Работа такая была, Никита. Работа и заставила сюда попасть.

– Рассказывайте! – потребовал я.

– Тогда тяжёлые времена были, – заговорил дед Юра. – Война пришла, когда мне двадцать один год был. До сорок третьего года был оперативником в НКВД и войны не видел, а затем на обучение в Москву был отправлен. Спустя полгода обучения на фронт попал. Война закончилась, и через год СМЕРШ прекратил существовать. И НКВД вмести с ним. МГБ был создан. Может, ещё чаю, Никита?

Я кивнул. Дед принялся наполнять из самовара кружки и продолжил:

– Война кончилась, а её эхо продолжало греметь. Возмездие нужно было вершить. Много фашистов разбежалось по миру и сумело спрятаться. Я был одним из тех, кто занимался их поиском и последующей ликвидацией. В сорок девятом стало известно о технологии, которую сумели разработать немецкие учёные и которую заполучили американцы. Тогда этот мир заселяли не так активно, как в последние тридцать лет. У евреев эта технология тоже появилась. И у нас. Я был в составе группы из девяти человек, отправленных вершить правосудие в новый мир. Только спустя сорок лет был найден последний фашист. Найден и убит. Из этого пистолета.