Рана, говорит, пустяк… С каким удовольствием я сейчас отдал бы её Россу, он даже не представляет. Жаль, что этим поменяться нельзя. Попытаю счастья у последнего живого, у Бокова, может он посмотрит. Пана ещё можно попросить, но от того толку мало, головы нет.

– Андрюх, не посмотришь, что у меня с ногой?

– П-п-посмотрел б-бы, д-да н-н-н-нем-м-м-могу, з-з-замёрз!

Что-то запамятовал я, Боков же совсем голый, даже трусов на нём нет, а в склепе этом далеко не Ташкент, скорее Норильск.

– С Пана одежду можно снять, – предложил я. – Ему она без надобности, а тебя от пневмонии спасёт, пользуйся моментом.

– С-с-с-с трупа не буду! – выпалил Боков.

– Твоё право, но помни, тёпленьким и в одёжке покойника всяко лучше, чем гордым, холодным и голым. Не уговариваю, констатация факта.

Шуршание не заставило ждать, Андрюха внял моим советам и пополз «шопиться». Зубной цокоток, исходящий от него, куда-то подевался. Движение согревает – вот ответ.

Угрх стучать перестал, слышны только хрипы. Не помирает, надеюсь.

– Почему рухнул дворец? – спросил «мародёр», шурша снимаемыми с покойника шмотками.

Я ответил максимально развёрнуто:

– Потому что мы пытались договориться с твоими друзьями, помогли им, а они в ответ на это начали бить по нам пушкой, приделанной к корыту под названием «Рено ФТ». Дворец слабоват, строители с бетоном накосячили, да и кореша твои чем-то мощным в начале боя верхний этаж разрушили, так что итог не заставил ждать: пушка танчика поставила окончательную точку в жизни дворца. Пал, как глиняная хибара в сильный ветер.

– Мои друзья должны были спасти меня. – Боков изменил тон голоса до недовольного. – Ты врёшь, они не могли разрушить дворец. Не стали бы делать этого, пока не убедились в моей смерти. Может, его Пана братки взорвали?

Росс вмешался как всегда вовремя:

– Нет, Андрей, это были твои друзья, Никита пытался договориться с Максимом, но тот упёртый, чепуху молол.

– Мои друзья могут вести себя неадекватно, это частое явление в подобных ситуациях, но среди них есть человек, который всем адекватным адекватный, и зовут его Максим. Что-то не сходится, мужики… – пара секунд молчания, и более мягкий тон от Бокова: – Это не наезд, если что, я благодарен вам за спасение, просто разобраться хочу, вдруг вас обманули…

– Нет, не обманули. – Я зачем-то помотал головой, хоть этого никто не видит. – Дворец разрушили твои друзья, и именно с ними я говорил. Голос Макса знаю, у Бодрова, Нугуманова и Мусина голоса другие, не перепутаешь, все мне отлично известны…

– Постой! – пришло наконец-то время, в голове Бокова нарисовался вопрос: – Откуда вы знаете меня и моих друзей?

Я тихо посмеялся, а затем загадочно сказал:

– Мы всё знаем, даже про план свержения власти Пана, который вы хотели осуществить в ближайшее время, нам известно. Мы здесь не просто так, пришли помочь, но получился обратный эффект, кто-то идиотом оказался. Или идиотами…

Объяснять всё подробно не пришлось, спасибо Угрху, всё внимание на себя отвлёк. И обрадовал, даже настроение поднялось!

– В метре от стены есть пустота, она довольно большая, но попасть в неё из этого помещения невозможно, параллельно проходит. Придётся прорубать проход, а это не так просто, потому что нет инструмента. Рукотворный камень прочности невысокой, но когтями я его не возьму, сломаться могут. А если и попытаюсь, то моих возможностей хватит ненадолго, много переломов, тело не слушается…

– Покажи, где это место! – Росс оживился. – Показывай, Угрх, я готов грызть бетон!

Дядьку не поддерживаю, на такие жертвы пойти не готов, поэтому сразу обозначу свою позицию:

– Я пас, грызите без меня, но морально поддержу…

Отмазаться не получилось, даже ранение в ногу не убедило Росса в моей недееспособности. Усадил меня у стены, дал в руки какой-то молоточек, недавно служивший инструментом пыток, себе взял что-то похожее, и пошла работа. Радует, что бетон дерьмовый, крошится от минимума усилий, но мечтать о ломике и кувалде не прекращаю, с ними было бы быстрее раз в десять.

Работали минут пять, а показалось, что час прошёл. Дыра увеличилась, но до прохода ещё далеко, до половины примерно углубились. Угрх и Боков ждут молча. Понимают, что зависят от нас, не мешают, кислород не тратят понапрасну. Слабость какая-то нехорошая навалилась, и ощущение пустых лёгких, сколько ни вдыхай, не покидает уже минуту. Неужели это конец?

– Дядь Вов, меня начинает вырубать… – я решил, что лучше предупредить об этом заранее. – В сон клонит, руки свинцом налиты, грудь пустая…