Я заглянул внутрь — по ту сторону была небольшая площадка и ещё две широкие двери, а поодаль, в другом конце зала — широкие врата выхода.

Запах здесь стоял совсем другой. Сырость, плесень, резкий аромат грибов. У потолка из камня росли сталактиты. Место было заброшено так давно, что они успели прорасти прямо на каменном здании.

— Это храм Тефнут в Мельхиоре. Когда-то здесь, волею всех трёх дочерей Смерти, воскрес тот, кто позже станет первым магом фрактала. Покой в посохе Нефтис, Тишина алтаря Тефнут и боль, запечатанная в сердце Отчаянием Сехмет.

— На Днище не похоже. Зачем ты мне рассказываешь всё это?

— Да так, дорога сама открылась, вот я и вспомнил.

— Дерьмовое место, — скривился я. — В такое уйти я бы не хотел точно. Лучше ты, если хочешь, лети со мной.

— Лететь? На том корабле, что ты восстанавливаешь на Эниранде? А куда, если не секрет?

— Ещё не знаю, — честно ответил я.

Сперва нужно узнать, удастся ли восстановить хотя бы часть баз данных с корабля и узнать, в каких мирах я ещё успел побывать, и какие вообще ещё есть. Зависит от того, что там вообще будет, и будет ли.

После последнего контакта с Мерлином, в первую очередь нужно самому посмотреть на ту временную аномалию, о которой он говорил. Может, есть простой способ поправить щит — например, просто призвав справку и отреставрировав коррекцией.

Было бы на что применить справку! Хотя маны тоже понадобится не мало.

Эдельвейс чуть вырос, чтобы быть со мной вровень, и остановился на последних ступеньках лестницы вниз.

— Сатока, будь добра, развлеки пока наших друзей, — сказал он. — У нас с Альтаиром будет небольшой разговор.

— У меня нет секретов от остальных, — сказал я.

Рядом решительно закивала Лина.

— Как хотите, — равнодушно сказал Эдельвейс. — Но я не уверен, что ваша психика выдержит, и вы не станете одержимыми мёртвой магией. На Днище лучше долго не смотреть и всегда держать максимальную защиту разума и души.

— Я пойду, — сказала Тали. — Я механизм, на меня не действуют стандартные методы контроля сознания.

— И я, — мрачно добавила Хель. — Мёртвая магия хорошо мне знакома.

— Как хотите, — повторил Эдельвейс и развернулся.

Впереди за лестницей открылся вид на туманный коридор. Свечи сменились на магические камни, издававшие холодный белый свет. Его сильно приглушал плотный зелёный туман.

Я хотел было призвать справку на него, но в тот же миг он передо мной рассеялся, ускользая из виду. Будто неведомая субстанция могла читать и понимать мои мысли.

Эдельвейс, синие глаза которого теперь были уже вровень с моими, приподнялся на задние лапы. Послышался протяжный скрип. Сверху с шумом посыпалась пыль. Видимо, не часто сюда приводят посетителей.

Свет от кристаллов резко померк, и коридор за нами стал тёмным. Взамен свет лился снаружи. Слабый, но достаточный, чтобы видеть путь.

По ту сторону ворот была тёмно-серая взвесь и неестественные чёрные клубы облаков.

Эдельвейс шагнул первым на ту сторону, уверенно подошёл к краю и, слегка подпрыгнув, залез на мраморную ограду, за которой была лишь серость, переходящая в черноту.

Я замер. На меня вдруг накатил сильнейший беспричинный страх. Слова патриарха мрака были правдой. Даже просто находиться рядом с Днищем было невозможно.

Следующий шаг дался мне большой ценой. Меня едва не парализовало от страха, но, как и любое наведённое влияние, оно имело отображение в системном профиле. Поэтому я просто направил коррекцию на появившийся статус проклятия и снизил его воздействие до предела. А затем ещё несколькими коррекциями добавил всей группе сопротивление и повысил волю.

Стало значительно легче, но мана постепенно убывала. Без нужды лучше бы здесь не задерживаться. Кот был прав, лучше было оставить Хель у лестницы. Сопротивление у неё, конечно, было, но недостаточно для такого места.

После этого я шагнул к краю. Уже с гораздо большей уверенностью в себе и почти не ощущая эффектов, кроме лёгкой тревоги.

Я вгляделся во тьму. Чернота под нами была абсолютной. Она затягивала в себя. Чернее, чем сама тьма…

И в то же время неуловимо завораживала. Я вглядывался во мрак и ощущал, как нечто злое ворочается под нами, пытаясь найти взглядом меня.

— Барьер, который невежды, не видевшие её воочию, ещё называют великой стеной, это туман, — пояснил Эдельвейс. — Он сдерживает распространение мёртвой магии с Днища. Но как видишь, он давно прогнил, как и весь этот мир.