Коштев открывает дверь в подвалы, и неспешно спускается вниз.

— Понимаешь, Витя, нам, в принципе, даже зачищать замок не нужно. Сколько магов вне категорий осталось у господ османов? Один? Или он уже сбежал? Вот-вот. А из казематов и подвалов, с такими прекрасными ходами, и с таким отличным лабиринтом меня выковыривать будет ой как сложно. Даже интересно, что предпримут турки…

— Seytan! Seytan! Seni oldurecegim! (Дьявол! Я убью тебя!) — внезапно в проходе показывается турецкий маг. И воздух в коридоре почти мгновенно начинает гореть. Но этого «почти» хватает Вите поставить щит Коштеву. А на себе он давно его не снимает. С самой ночи. Еще часть крови волной поднимается перед Витей и Коштевым, образуя багровую полупрозрачную сферу. Принимает на себя первый удар, разрушаясь. Но ослабляет потоки огня. Щиты Вити выдерживают остатки удара и исчезают во вспышке.

Остальная кровь с пола, только что тонкими струйками бежавшая за почти магом, тысячами тонких иголочек закручивается, и летит в мага турков. Почти все иголочки сгорают по пути, а которая не сгорают — расплескиваются о щит турка.

— Ha! ha! ha! Senin seytani buyun, Dunyay? Degistiren’in gucuyle kars?last?r?ld?g?nda hicbir sey degil! (Ха-ха-ха, твоя злая магия — ничто по сравнению с силой Изменяющего Мир! (турец.)) — хохочет маг. И не замечает, как капли крови просачиваются сквозь щит и попадают на одежду, мгновенно впитываясь.

— Еще один удар, Витя! Нужно выложиться полностью! — громко говорит Коштев, ломаными движениями приближаясь к магу турков.

Виктор кивает и снова ставит щиты, выкладываясь так, что конструкты аж светятся.

— Hicbir seyin sana faydas? olmayacak iblis! (Ничто тебе не поможет, демон! (турец.)) — выкрикивает маг османов, и очень плотный, почти как вода, огонь выбивает двери со стороны османа и практически вливается внутрь коридора. Словно огненная река. Щит выдерживает удар, и лопается снова. Витя, застонав, оседает у стены. Впрочем, его огонь не касается. Просто дышать в коридоре в эти секунды становится нечем.

Потоки огня не ослабевают, закручиваются вокруг османа, и почти устремляются к беззащитному внешне Коштеву, как осман застывает словно парализованный. И огонь тут же опадает, оставляя выжженные проплешины на полу, потрескивающие, тлеющие двери и сожженные тканевые гобелены на стенах.

— Ну какой же я шайтан, раз могу лечить? — с жутковатой улыбкой подходит к магу Коштев. Тонким когтем на руке касается все еще существующего щита. Щит спокойно пропускает его руку. И тут же исчезает, как Кощей забирает у турецкого мага его амулет с шеи. — Целитель я, получается, в каком-то смысле. Очень нужный тебе сейчас. Видишь, даже твой тупой амулет не сомневается. — Почти заботливо Кощей говорит турку. Потом, словно что-то вспомнив, уточняет, — И мне совершенно не нужны твои тайны. Вот ни одна из них.

Маг смотрит на приблизившегося Коштева с откровенным ужасом, но не может не только пошевелиться, но даже закрыть глаза. Это совершенно не в его власти.

— Что же, нужно тебя вылечить. Незачем уже тянуть, — резким движением впивается в шею мага. Через секунду сплевывает. — Что ж ты, зараза, не моешься! Тьфу, ты черт. — Коштев отплевывается.

Маг стоит у стены. Ужас полностью сменяется безмятежностью. Даже некоторой замороженностью выражения лица.

— Ты там как, Витя? — Кощей негромко спрашивает у сидящего у стены Виктора. — Я же слышу, что ты пришел в себя.

— Нормально, господин Коштев. Сейчас посижу, и буду совсем в форме.

— Поройся там в сумке, было вроде зелье восстановления. Тебе сейчас не помешает. — Кощей осматривает безразлично стоящего турецкого мага. — Ну, в принципе, сильный. Может даже жить будет, только кормить нельзя забывать. Витя, поставь себе заметку. Будешь давать ему распоряжения есть, и останавливать, когда он съест достаточно. Зверушка у тебя теперь. Он вполне функционален, но совершенно безвольный. Русский станет понимать быстро. Но это чуть чуть попозже решим. — Снова надевает на мага амулет щита. — Иди пока. Уничтожь всех военных в замке. Замок и себя беречь, огонь вовремя гасить. Как сделаешь — приходи сюда.

Маг тут же безразлично разворачивается, и уходит по лестнице наверх.

Кощей спокойно оборачивается к Виктору.

— Переговорник мне найди, пожалуйста. Пора разбудить Матвея, раз уж так вышло.

Виктор роется в сумке, и достает пластину переговорника Коштева.

— Спасибо, Витя. Иди, вон передохни, — показывает головой на один из казематов. Дверь в коморку выбита, камера пустая, но есть привинченная к стене узкая койка, и даже постельные принадлежности здесь не сгорели — видимо далеко от турка были. — Посидим пока здесь. Времени много, никто сюда не полезет. У них там теперь другая проблема, слышишь?

Виктор кивает. До подвалов доносятся крики и, местами, выстрелы.

Маг поднимается с пола, заходит в камеру, ложиться на койку, и почти мгновенно засыпает.

— Уф! — вздыхает Коштев. — Сложно! С куклами попроще, конечно же. Но ты, Витя поспи, поспи. — Говорит в спину спящему магу, — Тут теперь самое безопасное место.

Берет переговорник.

— Доброе утро, Матвей. Рад меня слышать? — Слушает ответ. — Я ненадолго. У меня новость, хорошая, ну и плохая одновременно. И вопрос. Уделишь ведь пару минут? — безопасник что-то отвечает. — Вот и славно. Плохая — незаметно остаться в городке не получилось, последний из турецких магов, который у них вне категорий проходит, хотя по моему мнению и слабоват, так вот, он организовал облаву, и нам пришлось уходить в замковые катакомбы. — снова прислушивается к словам Матвея. — Нет. Все нормально, этот же маг теперь как раз замковый гарнизон и добивает. Так что относительно хорошая новость — замок мой, расположен отлично, защищать его можно годами. Еды — много. Так что я пока тут поживу. Мне нужен специалист по налаживанию связей с местными. Официально мы из подчинения турков наверное выходить не будем, тем более у нас есть теперь свой маг-осман, но переваривать гарнизон за гарнизоном, которые неминуемо будут посылаться сюда — будем спокойно. Самое приятное для вас, про Империю даже близко никто не подумает. Так что можете использовать этот замок Бран для влияния на границы османов. А я, использую для своего восстановления. Мне, оказывается, не хватало чего-то вот такого.