– Милая, я… Это не то, что ты думаешь! – Хейл сложил молитвенно руки на груди, а потом не выдержал и бросился к жене.

На лице Лаванды промелькнуло что-то похожее на гадливость, с которой смотрят на прилипшее к бальной туфельке насекомое. И она предупреждающе выставила руку навстречу мужу.

– Нет. Не приближайся ко мне, – эестко приказала Лаванда.

Хейл послушался. Замер в отдалении, но захныкал:

– Это все она, эта девчонка. Она повесилась на меня и началась соблазнять в коридоре. Поцеловала меня сама! Клянусь, я к ней и пальцем не прикос…

– Умолкни! – новый приказ оборвал стенания Хейла.

Ледяной взгляд Лаванды переместился прямо на меня. Она словно обрела новую жертву. Хищно усмехнулась и сделала несколько шагов навстречу мне. Я сглотнула снова тяжелый комок в горле и вжалась в стену. Мне стало еще страшнее, чем было прежде, когда Лаванда оказалась совсем близко. И протянула руку к моей горящей щеке. Я зажмурилась, ожидая новой пощечины. И обвинений, брошенных мне в лицо разозленной женой.

Глава 6

– Отойди от девочки, – слова Лаванды падали тяжелыми камнями в пропасть.

Я подняла изумленное, залитое слезами лицо, но увидела, что смотрит она не на меня. А на своего мужа. Хейл дернулся всем телом, будто от удара плетью. И так же непонимающе посмотрел на жену. Он не ожидал такого поворота. Что там?! Я сама была в шоке с поведения Лаванды. Где жестокие слова в мой адрес про разлучницу, где угрозы?

– Убирайся! – повысила голос Лаванда, по-прежнему не сводя мрачного взгляда с Хейла. – Я все слышала. Как ты приставал к бедняжке. Как ты загонял ее в ловушку. Как угрожал ей. И ударил! Я не потерплю подобного в своем доме, понятно?

Хейл заморгал, пытаясь прийти в себя. К такому уроку его жизнь не готовила. Но жена выглядела очень злой. И шутить с такой Лавандой не хотелось.

– Это и мой дом, ты забыла? – попытался приосаниться Хейл.

Он выпрямил спину, выпятил живот, демонстрируя, какое он сокровище, если кто-то из присутствующих здесь был не в курсе.

– Я не уйду! Я твой муж.

Лаванда нехорошо усмехнулась ему и приблизилась. Положила тонкие пальцы на его плечи, а потом с силой впилась ими в его шею с явным желанием причинить боль.

– Этот дом не твой, а мой, – отчеканила она таким голосом, что у меня мурашки по спине побежали. – Мой отец оставил мне его в наследство. Записал на меня. И сразу сказал, что ты – мот и развратник, что после его смерти ты по миру меня пустишь. Я тогда не верила отцу, а жаль. Я считала тебя, Хейл, лучше, чем ты есть на самом деле. А потом… когда начались твои интрижки с бесконечно сменяющимися служанками, няньками, я молчала. Ты не обижал девочек, платил им золотом, они были не против… видит небо, я молчала. Я хотела сохранить наш брак ради детей. Но сегодня ты переступил все границы! Поэтому убирайся вон из моего дома.

– Да куда же я пойду? – почти заскулил Хейл, сразу изменившись в лице.

Он понял, что угрозы Лаванды серьезнее некуда. И он вот-вот отправится восвояси, пинком под зад, выброшенный женой за дверь. Она пожала плечами:

– Я буду добра к тебе, Хейл. Можешь отправляться в наш загородный дом, детям я ничего не скажу. Но видеть тебя мне не хочется.

Хейл поморщился. Ему, конечно, не хотелось менять уютную жизнь в столице на прозябание в глуши в загородном доме. Но выбора у него не было.

– Я уеду к вечеру. Мне нужно время, чтобы собрать вещи.

– Сколько угодно времени, мое сердце, – широким жестом взмахнула рукой Лаванда. – Но умоляю, уединись в другом крыле. Отдельно от нас.

Я сглотнула, услышав это «нас». Неужели Лаванда, закончив моральную порку мужа, не приступит к моему «наказанию»? Ведь я вела себя недопустимо. И опорочила репутацию их семьи! Да что там, из-за меня они с Хейлом едва не разошлись?

Хейл бросил на меня злобный взгляд и удалился в другое крыло. А мы с Лавандой остались одни. Между нами возникло неловкое молчание. Я по-прежнему теребила разорванный край платья, избегая смотреть женщине в глаза. Умом я понимала: я должна поговорить с Лавандой начистоту. Признаться в своей лжи насчет организации праздников. Поблагодарить за чудесное спасение от Хейла. Но слова не шли, горло словно по-прежнему было пережато удавкой смущения и позора. Мои щеки горели от стыда. Я, благородная девица из старинного рода, такое устроила?

– Иди сюда, Ребекка, – тихо позвала меня Лаванда, участливо взглянув на меня.

И вдруг раскрыла свои руки, приглашая меня в объятия. Тихо всхлипнув, я скользнула в ее объятия, чувствуя такое тепло и участие, которое не ощущала никогда даже от родной матери.

***

Лаванда и правда была добра ко мне. Она выделила мне лучшие гостевые покои, попросила служанку побыть со мной ночью, чтобы мне не было страшно засыпать после нападения Хейла. Ужин по моей просьбе она так же приказала принести ко мне в комнату. А вечером зашла пожелать спокойной ночи. Я еще не спала. Служанка дремала в кресле, а я мучилась, расхаживая по комнате. Я вспоминала злые слова Хейла, они жалили меня даже спустя время.