– Не будешь же ты делать вид, что все в порядке? Через пять дней Темная ночь. Ты же прекрасно понимаешь, что это значит...

И он был прав. Даже если притвориться, что ави не забирала мой ветер, то я в любом случае не мог летать. А еще я не мог даровать Аморе часть ветра для его первого полета.

– Проклятье! – выругался, подскакивая с камня.

– Тебе придется поговорить с аной Атракс честно и открыто. Объяснить всю ситуацию...

– И? Ты же знаешь ее характер. Она хочет летать.

– Тут уж ей придется выбрать, что важнее: любовь или крылья.

На душе стало горько. Я с самого детства, как отец принес Аморанту в наш замок, обещал ей, что она полетит от моего ветра. И она верила мне и ждала столько лет. А теперь я должен лишить ее этой возможности.

– В крайнем случае, – серьезно заявил кани. – Пусть Эзра станет ее мужем.

– Что?!

– Пустота с тобой, чего ты кипятишься! – друг вскинул руки. – Я говорю про фикцию. Пока ты будешь возиться с ави, Аморанта сможет совершить свой первый полет, подтвердив тем самым, что ты дееспособен...

– Безумие!

– Я просто даю тебе вариант... Решаешь все равно ты – мой кан.

Нашу беседу нарушил оракул. Старик вошел в комнату без сопровождения ави, бросив косой взгляд в сторону Романа. Кани понял все без слов. Похлопал меня по спине в знак поддержки и вышел.

– Где Стася? – не хватало еще и зачинщицу всего беспредела потерять.

– Время позднее, – пояснил Ювиус. – Я отвел ее в одну из пустых комнат. Думаю, девочке нужно побыть наедине со своими мыслями. Не переживай, – оракул заметил мой недовольный взгляд. – Отсюда она никуда не денется.

– С этой ави я уже ни в чем не уверена. Нужно поскорее с ней разобраться.

– А ты, как я вижу, все также протестуешь против очевидного.

Глухой рык вырвался из моей груди. Ответ был очевиден:

– Я не намерен менять жизнь из-за какой-то ави. Я таких перемен не просил!

– Как и она, мой друг. Вы с ней в одной колеснице и в ваших же силах направить ее в нужном направлении или же разломать на части, оставшись без возможности спастись.

Ювиус произнес все так, словно не видел в этом никакой проблемы. Старик сел за свой стол и как ни в чем не бывало, стал писать на бумаге только ему известные записи.

– Ты сказал, что я могу жить...

– Без своего дракона, Трайвин. Но будем честны, зверь внутри тебя – это то, что делает тебя тобой. Откажись ты от перевоплощений, ничто не будет отличать тебя от людей. Как думаешь, долго ли твои родичи станут терпеть такую дерзкую насмешку судьбы.

Не будут. Кан без крыльев – тоже самое, что день без солнца. Пустое место. Стоит слухам поползти по замку, и я обречен. Такая перспектива меня злила. Злила настолько, что хотелось шипеть, говорить гадости и крушить все вокруг.

– Какое количество оборотов у меня осталось? – спросил, сжав кулаки. Единственное, что могло мне помочь в данной ситуации, это информация. Никто не запрещал мне надеяться на лазейку, которую, быть может, мы пропустили.

– По всей видимости, не больше двух.

– А потом?

– Зверь всецело займет твое место, – тяжело пожав плечами, сообщил оракул, не отрываясь от своей писанины.

И это было действительно страшно. Один раз в жизни я уже видел, как дракон поглотил человеческую суть одного дорого мне человека. Это кровавыми пятнами высечено в моей памяти. И логично, что для себя я такой участи не желал.

– От него есть вести?

Ювиус замер. Потом отложил стилус в сторону и, сложив руки в замок, ответил:

– Не может быть вестей от пустого сосуда. Но я точно знаю, что нить жизни его еще не оборвалась.

Не в силах слушать столь прямые вещи, отвернулся. Не дело кану показывать боль, что без сомнений отразилась на моем лице.

– Я не хочу стать таким, как он. Но, Ювиус, ответь мне честно, разве нет иного пути. Ави не смогла вернуть мне мое по праву. Это что, конец?

Послышался скрип стула по каменному полу и тяжелые шаги. Старик обошел меня и встал впереди, положив обе руки ко мне на плечи.

– Она и не могла. Только дорогому для себя человеку ты готов отдать все без остатка.

– И что же это значит?

– Она должна тебя полюбить.

Стася

Трайвин, получив все возможные знания, был готов отправиться обратно в замок на следующий день. Он спешил к невесте, о чем мне соизволил сообщить Роман.

– А мне-то что?

– Это на тот случай, если ты раскатаешь губу на место возле кана. Оно занято. Как и его сердце.

Высокомерный тон кани вызывал только раздражение. Закатив глаза, произнесла твердо, надеясь, что до Романа, наконец, дойдет: