– Так всегда бывает после лечения, - ответил он и, легонько хлопнув Уимборна по плечу, развернул его в сторону остальных тану.
– Позволь представить тебе наших целителей. Это они помогли тебе... Дионкет, нынешний президент нашей Гильдии Целителей, лорд Перадейр - Приходящий Первым, Мейн Недремлющее Око и леди Бринтил.

– Я горячо благодарю вас за... э-э... участие, за умение и душевность. Я поражен, как быстро вы поставили меня на ноги. Я всегда считал, что лечение в исцеляющей оболочке занимает куда больше времени.

– Обычно так и есть, - ответил Дионкет, - когда используются традиционные подходы. Но в вашем случае мы применили экспериментальную методику - объединенную интенсивную программу. Мы работали в связке, а это, естественно, более эффективно, чем лечить в одиночку.

– Хм, - покачал головой Бэзил, - рад, что оказался первым вашим подопытным кроликом.

Дионкет и трое других тану, воспользовавшись серым торквесом Уимборна, на мгновение коснулись его сознания и тут же деликатно отхлынули.

Дон [обычное наименование преподавателя университета или главы колледжа; в данном случае - Бэзил Уимборн, бывший профессор Оксфорда] обратился к Крейну.

– Мне бы хотелось засвидетельствовать мое почтение спасшему меня человеку, который принес меня сюда с вершины Монте-Розы. К сожалению, Ремиларда, наверное, уже нет?

Крейн помолчал - лицо его оставалось бесстрастным.

– Он все еще здесь. Это он предложил методику, с помощью которой мы лечили тебя.

– Бог мой!
– не удержался Бэзил.
– Тогда я должен выразить ему двойную благодарность...

С этими словами Крейн и Бэзил вышли из изолятора и по широкой лестнице спустились на первый этаж.

– Не помню, - сказал Уимборн, - рассказывал я тебе, каким потрясением стала для меня встреча с Ремилардом на вершине Монте-Розы. Он явился, весь закованный в броню, словно этакий deus ex machina [бог из машины]. Лица его я не видел. Меня, признаюсь, немного нервировала перспектива встретиться с ним лицом к лицу; я опасался, что за стальным щитком пустота, непроглядный мрак, или, что еще тревожней, я увижу ужасающий лик человека, бросившего вызов Вселенной, потрясателя метапсихических основ мироздания, того, чье имя стало символом самого жестокого злодея в истории Земли. При подобных сопутствующих обстоятельствах и эпитетах, сам знаешь, Крейн, всегда ждешь черт знает чего!..

– Я знаю только, что в настоящую минуту он уплетает омлет с грибами, приготовленный братом Анатолием, берет пальцами жареные хлопья кукурузы кстати, они у него какие-то изжелта-травленые, видно, оттого, что он сует их куда не следует: в шестеренки мироздания, человеческие души, - сказал Крейн.
– Я знаю, он - любитель класть ноги на каминную решетку, не заботясь о том, нравится это присутствующим или нет. Но самое главное забывает после себя закрывать крышку на унитазе.

Уимборн рассмеялся.

– Смысл понял. Один из нас, не так ли?..

– Нет, - отрицательно покачал головой Крейн.
– Ему только хочется казаться таким...

Бэзил задумчиво посмотрел прямо в глаза своего старинного друга, с которым он вместе выбирался во время потопа из Мюрии. Им пришлось много пережить, и теперь он почувствовал, что тану-целитель что-то скрывает. Он был явно встревожен.

– До меня дошли кое-какие слухи, - сказал Бэзил, - мол, в лагере Бетафорка Ремилард вместе с Элизабет работают над каким-то вопросом. Единым сознанием. Это правда?

– Да, они вдвоем довели до конца лечение сына нашей экономки. Малыш страдал от "черного торквеса". Более того - они подняли ребенка до уровня полноценного операнта. Ему не нужно никаких торквесов.

– Бог мой! И когда врач принес меня сюда...

– Ага, Аваддон был заинтригован нашей целительной оболочкой. До этого он никогда не видел психоактивную субстанцию в действии. Когда же лорд-целитель Дионкет продемонстрировал ему наши обычные лечебные методики, он на удивление быстро разобрался в них и предложил использовать его программу, которую он применил к ребенку. Естественно, с некоторой модификацией. Самое интересное дальше. Элизабет попросила нас не возражать и следовать его советам на том основании, что там, в будущем, он был великолепным составителем объединенных метапрограмм. Результаты его вмешательства ты испытываешь на себе.

Они вошли в маленькую гостиную, где горел камин.

– Послушай, - Бэзил обратился к Крейну, - это что за новая мода называть Ремиларда Врагом, Аваддоном... надо же - Аваддон! Ты-то что знаешь об Ангеле Бездны? Не объяснишь, откуда взялось столь странное обозначение? До меня доходят какие-то непонятные ментальные намеки, что-то недосказанное, тревожное... Насколько тесно Элизабет входила в единение с этим ублюдком?

– Я расскажу тебе все, что знаю, о чем догадываюсь, что не следует предавать гласности... Никому, Бэзил!.. Мы оба почувствовали драматическую нерешительность, бездну сомнений и отчаяния, в которых она бьется. Элизабет никак не может определить, не может понять, куда гонит ее судьба. Сейчас она опасается, как бы Враг не втянул ее в свои грязные делишки, а это уже случилось! Бэзил, мы с тобой оба безнадежно влюблены в нее, нам бы следовало помочь ей...