Быстро ударила пальцами по болевым точкам, вызывая парализацию мышц у неё на теле.

— Ты в курсе, что твои действия можно квалифицировать как попытку убийства?

В ответ мне был лишь скрежет зубов. А точно. Нажала точку снимая блок с челюсти. Теперь она может говорить.

— Я хотела проучить. Поставить на место. Мне все должны подчиняться.

— С чего бы это?

— Я главная в этом блоке и все должны меня слушаться. Мне всё равно ничего не будет. Твоим словам не поверят, а я дочка градоначальника.

Вот мразь. Она наверняка уже не раз такое проделывала и оставалась безнаказанной.

— Знаешь. А ведь наказывать можешь не только ты. И я не про то, что мои родители знатные.

В этот миг я увидела как её глаза расширились от страха и понимания. Дошло, наконец, что не всех можно принимать по одёжке. И когда только углядела меня. Наверное, когда я спускалась на третий этаж перед сном. Но не суть важно. Я, разобраться хочу. Показать, что со мной шутки плохи. Поэтому сама удивилась своему спокойному жесткому голосу:

— Я могу просто оставить тебя вот так — лежать парализованной. Через час изменения станут необратимыми. Через два часа ты труп.

Я погладила её нежно по щеке.

— Ты не посмеешь.

Зашипела девушка.

— Да ну. Все в этой комнате видели как ты меня душила. Я просто превысила самооборону. Так ведь солнышко.

Похлопала её и продолжила рассуждать вслух.

— Можно и просто оставить тебе жизнь, но навсегда ты будешь овощем. Просто ничего не буду делать и твой организм всё сделает сам за меня. Хочешь?

— Нет.

Девушка начала кричать. Я нажала на болевую точку и она замолчала. Глаза стали быстро вращаться и раздался скулеж.

Да что ж такое. Я ведь не садистка. Какой пример мелким подаю. Быстро сняла блокировку мышц.

— Как я понимаю это она забирала ключи?

Это я обратилась к остальным девчонкам на чердаке.

Одна из них подскочила и начала шарить у нашей гостьи по карманам.

— Нашла.

Вскрикнула она звонким голосом.

Шустро вытащила комок цепочек на которых висели ключи. Я посмотрела на дочь градоначальника.

— Убирайся прочь и не попадайся мне на глаза. Попробуешь сказать кому-нибудь, что здесь произошло и я обвиню тебя в попытке убийства высокородной. У меня мать баронесса, а опекун герцог. Ты на одежду не сильно смотри. Всё что нужно — я сама себе намагичу. Напомнить что бывает за попытку убийства таких как я, помимо твоей казни.

— Не. Не надо. Знаю. Ссылка всей семьи и разрешение работать только на черных работах. Я поняла. Прости.

Прокаркала девушка и на коленях поползла к выходу. Потом, схватившись руками за косяк у входа, поднялась и вышла.

Эмми посмотрела в дверной проем:

— Она там не упадёт? С лестницы?

В её тоне тоже было какое-то безразличие. Похоже и её эта девица так учила.

— Без разницы. Нас рядом нет. А что сделала она сама — не волнует.

Я сидела крючком на кровати схватившись за свои волосы и раскачивалась.

Мне было плохо. Я только что чуть не сломала себе жизнь. Одно дело без свидетелей грохнуть маньяка, при желании я смогла бы и это. Или отморозков в подворотне избить — этих не жалко.

Другое дело чуть не убить избалованную девчонку на глазах у детей. Я считала себя такой сильной и смелой, но сейчас меня почему-то трясло. Какая же я всё-таки девчонка. Почувствовала руку на плече.

— Эй, ты в порядке?

Со мной рядом на кровать присела детская фигурка.

— Так ты нам наврала? Всё-таки ты из благородных?

— Не знаю.

Я горько усмехнулась.

— Скорее так — серединка на половинку. Муж мамы не признал меня из-за бытовой магии. Хотя мачеха говорит, что я похожа на бабку — мать герцога.

Воцарилась тишина. А потом одна из девочек спросила:

— Тебя не признал собственный отец из-за магии?

— Да. Он запретил даже называть его так. Я и в мыслях теперь называю его только «ге-ерцог», «сия-ятельство».

Последние два слова я намеренно медленно протянула на ударных слогах.

— Ну и пошел он.

Грубо сказала грудным низким голосом Кора.

Не смело улыбнулась ей в ответ. Посмотрела на окруживших мою кровать девочек:

— Я тоже так думаю.

Ну вот. Не хотела говорить. Как же. Сразу в первый день всё и выболтала.