Шрифт:
— Иначе я за себя не ручаюсь! Ик! — подпрыгнул Петрович.
Вернулась Анника с кружкой воды, и Петрович нырнул в нее головой.
— Я, — звучно глотая воду, бубнил он, — требую к себе уважительного! Ик! Отношения! Это вам не шуточки! Ик! Это не смешно!
Он кричал и кричал что-то, сердясь, квохча и топорща отрастающие перышки. А я смотрела на него с изумлением. Потому что видела — нечто раздувает его и приподнимает над полом.
— И если вы не последуете моим требованиям, — жестко продолжал неумолимый Петрович, — я найду на вас управу! Я утоплю это животное в пруду, я!..
Тут он с громким «чпок!» подлетел на месте и заметался по комнате, кудахча.
А на полу, великолепное, огромное и тяжелое, осталось блестеть золотое яйцо.
Такое великолепное, что и трогать-то я его не решалась.
— Та-ак, — протянула я. — Даже если у него золотая одна скорлупа, оно должно быть чертовски дорогим.
— Вот нам и денежки на помощников! — обрадованно вскричала Анника.
— Но ювелиры меня знают. И будут подстерегать, — напомнила я. — И сдадут полицейским. Или моим преследователям. К ним соваться нельзя.
— А к герцогу-то можно! — воскликнула Анника. — Он-то не сдаст!
Я отчаянно покраснела.
Очень уж не хотелось быть навязчивой.
И еще больше не хотелось, чтоб он думал, будто я кокетничаю. Или преследую его. Или навязываюсь! Сначала прогнала, а потом раз — и сама, как ни в чем не бывало, ищу встречи с ним!
Но делать было нечего.
Мне и в самом деле не к кому было обратиться за помощью.
Тем более, кто, кроме герцога, мог бы купить тяжеленный золотой слиток?
— Ладно, — произнесла я. — Так и быть. Но это в последний раз. Для пользы общего дела!
Глава 25
Вечером, когда стемнело, мы с Анникой загнали всех наших пернатых в подобие птичника, который сколотил нам плотник.
Утомленного приключениями Петровича только запустили в дом, во избежание.
Усадили в корзинку и накрыли старой юбкой, чтоб не подглядывал и не болтал лишнего.
Весь погруженный во впечатления от встречи с петухом, Петрович даже не заострил внимания на том, что снова снес яйцо. И на сей раз — золотое.
Ради похода в город и встречи с герцогом я устроила баню.
Не какое-то умывание, а помылась целиком, приспособив для этого бочку для дождевой воды.
Она стояла во дворе, под окнами, наполненная примерно на четверть.
Я нагрела пару ведер, вылила ее в бочку. Туда же влила студеной воды из родничка Анники. Водичка получилась вполне себе подходящей температуры.
Скинув грязные одежки, пропахшие навозом и потом, я с удовольствием залезла в бочку и чуть не замурлыкала от удовольствия.
О, я вечно сидела бы в теплой воде!
Сразу расслабились напряженные плечи, и натруженные ноги тоже.
Долго отмывалась, вместо мочалки приспособив кусок полотна.
Отстирывала свои длинные волосы, стирала с кожи пот и пыль.
Смывала и укусы мошек, и остатки болезни и синяка с виска.
— Вот теперь я вполне похожа на человека, а не на обкусанную со всех сторон замарашку! — решила я, ополаскиваясь напоследок холодной водой из родника.
Аж дух захватило!
У Анники вместо расчески позаимствовала обломок гребешка и тщательно расчесала волосы, сплела их, влажные, в косы.
Потом помыла и Аннику. Ей ведь тоже сегодня надевать чистую одежду!
С Анникой пришлось повозиться намного дольше.
Бедняжка, она была не только худенькой, высушенной солнцем, но и ужасно запущенной.
Волосы ее скатались чуть не в войлок. Видно, она расчесывала их не каждый день.
Бедные пяточки потрескались от того, что топтали огород, горячую землю. Руки огрубели, были жесткие, в мозолях.
— Ну, ничего, — подбадривала я ее, приунывшую. Она видела все царапины на своем хрупком маленьком теле, все раны, все трещинки на коже и чуть не плакала. Потому что самой себе казалась некрасивой, неумытой неряхой. — Я зайду в модную лавку, куплю там крем. Намажем твои ручки, и они сразу станут мягкими! А для волос купим душистого мыла, чтоб волосы приятно пахли! И ленты — будем заплетать всегда косы. Чтоб волосы меньше пачкались и не путались!
Анника слушала меня и только шмыгала носом.
— Ты что, не веришь мне?!
— Верю, —пробормотала Анника. — Только… мне кажется, я такая уродина, что никакими кремами и лентами этого не исправить…
— Ты говоришь глупости! —твердо ответила я, аккуратно расчёсывая ее волосы. — Вот увидишь, какая ты будешь хорошенькая, когда немного отъешься и привыкнешь прибирать волосы. А если мы с тобой будем каждый день принимать ванну, то и вовсе будем писанными красавицами.
Закончив с мытьем, я побросала в воду нашу старую одежду — замочила, чтоб завтра постирать. Надела новую чистую рубашку и улеглась в постель, на новый матрас, набитый соломой, на свежее чистое белье.