Она начинала дюжины писем и все их рвала. Прошло слишком много времени, и было бы глупо рассчитывать на то, что он примет ее невразумительные объяснения. К тому же ей никак не удавалось подобрать верный тон, чтобы выразить ту сложную гамму невероятных надежд и безнадежных желаний, которая сейчас определяла ее чувства к нему. Их разделял океан, и никакие слова ее письма не могли бы вновь соединить их.

Приближалось Рождество, но теплый веселый дух предпраздничных дней не затронул Джин. Она отослала подарки с открытками друзьям и родителям, но сделала это без особого энтузиазма.

Дни шли, и настроение ее менялось. Перспектива провести праздник без милых рождественских атрибутов была слишком мрачной, и она решила отпраздновать в одиночестве. Возможно, от этого ей станет еще хуже, но она хотя бы попробует.

Поднявшись ярдов на сто в гору, она нашла маленькую пушистую елочку, спилила ее и притащила в отель. Она поставила деревце в маленьком холле при вестибюле и целый день наряжала его старинными игрушками «Саммита», гоня прочь мысль о том, что, кроме нее, никто не полюбуется на эту славную елочку.

Она накупила продуктов и в сочельник испекла сладкие пирожные, часть которых собиралась назавтра отвезти Лоуэллу, приготовила горячий яблочный сидр, приправленный коньяком, мускатным орехом, гвоздикой и корицей. Усевшись в холле перед растопленным камином с бокалом ароматного напитка, Джин огляделась. Для полного домашнего уюта не хватало только Лоуэлла под елкой, подумала она.

Неожиданно мысли перенесли ее во Францию, и она представила Рождество в замке Ла Бруиль. Мари сейчас, конечно, колдует на кухне, распространяя по всему дому немыслимые ароматы. Виноградники, наверное, присыпало снегом, и пустое пространство полей рассекают струны проволоки-опоры, ведь лозы на зиму подрезают до пеньков. А Поль ходит с Ариэлем и осматривает окрестности, спрятав руки в карманах овчинного полушубка…

Джин тряхнула головой, отгоняя свое видение. Нет-нет, не стоит и думать о нем! Взяв в руки только что купленную толстую книжку, она устроилась в кресле, приготовившись провести вечер за чтением. Однако от событий третьей главы ее отвлек громкий стук в переднюю дверь.

Вздрогнув, она на мгновение перепугалась, но потом вспомнила, что здание отеля надежно заперто. Толкнув стеклянные двери холла, она подошла к выключателю освещения крыльца и щелкнула кнопкой. В свете вспыхнувших прожекторов она увидела кружение снежинок за окнами.

— Привет, — глухо произнесла фигура в куртке, обмотанная длинным кашемировым шарфом.

С минуту Джин напряженно вглядывалась в ночного гостя, а потом сердце ее лихорадочно застучало, и она крикнула:

— Поль!!

Отперев дверь, она распахнула ее и впустила Поля в сопровождении влетевшего облачка снега. Он вошел, улыбаясь, раскрасневшийся с мороза.

— Почему здесь так темно? Можно подумать, что вы не заинтересованы в посетителях.

Джин смотрела на него, не в силах вымолвить ни слова. Эта сцена в точности повторяла ту, которую она рисовала в своем воображении и которая терзала ее неделями. Но она никогда бы не позволила себе поверить, что такое возможно наяву.

Потопав, он стряхнул снег с ботинок и размотал шарф.

— Не смотри на меня как на привидение, зеленоглазка. Я совершил долгий путь. Чтобы приехать сюда, мне пришлось пробираться на машине сквозь жуткий буран. Я уже и не надеялся преодолеть вашу извилистую дорогу. Но все же я приехал и требую номер. Это ведь гостиница для всех, не так ли?

— В данный момент нет, — услышала она свой голос. — Мы закрылись на зиму, и весь персонал разъехался. Так что я здесь одна.

— Как кстати. — Поль натянуто усмехнулся, оглядывая пустой вестибюль. Но ты же не выгонишь усталого путника в такую ночь? Меня сейчас не заставишь проехать ни одной мили по такой непогоде.

— Конечно, нет! Проходи, — сказала она, оправившись от первого потрясения.

Она закрыла дверь, а Поль сбросил куртку и внес свой чемодан в холл. Джин жадно смотрела на него, любуясь его мужественной фигурой, одетой в брюки цвета хаки и толстый шерстяной свитер с высоким воротом. На лице его мокрыми точками блестели растаявшие снежинки, волосы растрепало ветром, но ей он казался все таким же совершенным, как Бог. Она спохватилась.

— Я принесу тебе полотенце. Ой, а может, ты хочешь выпить горячего сидра?

— О, это было бы сказочно, женщина, — ответил он.

Джин побежала в кухню за сидром. Когда она подавала бокал Полю, рука ее дрожала, но он понимающе улыбался. Вытеревшись полотенцем, он сел рядом с ней перед камином и сделал пару глотков.

— А-а-ах! Ты не представляешь, как я мечтал об этом!

«Вряд ли сильнее, чем я», — подумала она, а вслух сказала:

— Я рада.

Замерзшее тело Поля оттаивало в тепле огня, а чувства Джин оттаивали в тепле этого мужчины. В течение получаса они обменивались новостями и банальными фразами, но без напряженной неловкости их последней встречи. Им было радостно и уютно вместе — этому способствовали жаркий огонь камина, сидр, волнующий волшебный праздник и, вероятно, просто мерный ход времени, подумала Джин.