Я подошла к окну, рванула тяжёлую гардину, едва не вырвав её с мясом. Залезла на подоконник, сняла аккуратно с карниза и бросила на пол, подняв целую тучу пыли. Расчихалась.

— Если это не сон, то — что? Будем рассуждать логически. По сути, у нас лишь два варианта. Третий — перерождение — отпадает. Перерождаются в начало жизни. А мне тут… Хм. А, кстати, сколько мне лет?

Спрыгнув на пол, я подошла к зеркалу, сняла с него ткань. Всмотрелась придирчиво. Думаю, лет семнадцать-восемнадцать. Старовата для перерождения. Высунула язык на всякий случай (вдруг Чертополох наблюдает за мной из своего страшного-ужасного замка?), снова завесила.

— Либо я — попаданка, и фентези не врёт. Либо… Ну либо я сошла с ума. Кажется, есть такое заболевание психики, при котором у тебя устойчивое ощущение, что ты — не ты, мир — не твой мир, и жизнь — не твоя жизнь. Забыла, как называется.

Мои мысли вслух прервали вопли маменьки.

— Как это пропала?! Куда пропала?! Вы вдвоём оставались ночью! Говори, стерва, куда дела мою дочь?!

Так. Про Золушку-то я и забыла совсем. А она, конечно, не знает, что я вернулась благополучно.

Я выбежала на лестничную площадку.

— Эй, маменька! Я тут!

Дородная женщина (неужели она реально моя мать?!) подняла на меня побагровевшее от гнева лицо. Ещё никогда я не видела её в такой ярости (или видела, но не помню?). Золушка в привычном залатанном платьице перед ней казалась побитой собачонкой. Обе посмотрели на меня снизу-вверх. И меня неприятно кольнуло заплаканное лицо сестрёнки.

— Но ты же… но Черто…

— … чертовски забавно получилось, да! — весело выкрикнула я. — Маменька, прости. Я вчера просто пошутила над сеструхой, а та, глупышка, и поверила. Ты ж знаешь, какой она наивняк.

Маменька поджала пухлые, несколько расплывшиеся губы.

— Ты раздета, Дризелла. Вернись в свою комнату. После поговорим.

— Ага, — я лихо встряхнула головой. — Золушка, пошли. Поможешь.

— Что у тебя с волосами?!

Ёжики зелёные! Совсем забыла. Я снова обернулась к потрясённой матери.

— Да отросли малость. Заодно и постригусь.

— Дризелла!

— Дрэз.

— Волосы — это красота женщины, — раздалось слева от меня ехидное. — Дризелле они не нужны. Всё равно не помогут.

Я обернулась. Ноэми! Та тощая дылда, которая никак не хотела танцевать с Элис под дождём. Всё-таки я оказалась права: это — моя родная сестра. Старшая. М-да. Не повезло с родственниками. Если всё же я не псих, то, может быть, у меня есть шанс вернуться в родной мир?

— Не ной, Ной, — фыркнула я. — Твои крысиные хвостики, знаешь ли, тоже не эталон красоты.

— Мама! — взвизгнула Ноэми.

— Дрэз!

— Ладно-ладно, — я примиряюще подняла обе ладони. — Брейк. Хочешь, сделаю тебе каре средней длины? Перекинуть волосы налево, и будет супер. Ну, лучше, чем сейчас.

Сестра поджала узкие губы:

— Мама, она издевается надо мной!

— Дрэз, — маменька устало выдохнула. — Девочки, перестаньте. Ещё только утро, а я уже устала от ваших бесконечных ссор. Дризелла, иди, приведи себя в надлежащий вид. Золушка, помоги ей. Ноэми, займись чем-нибудь. Дайте мне поработать в тишине.

— Я поеду к шляпному мастеру, — заявила Ноэми.

— У тебя достаточно шляпок, — возразила мать. — Твоя комната ими уже завалена.

— У Белоснежки была совсем другого фасона, — заныла любительница головных уборов. — С пером! Я почувствовала себя старомодной.

— Мы разоримся на твоих шляпах!

— Ну маменька!

Мне вдруг стало жаль мачеху Золушки. Она вовсе не выглядела счастливой. Я фыркнула:

— Уймись, Ной. Тебе ни одна шляпа не поможет с твоими-то волосишками и лошадиным лицом.

— Маменька!

— Дрэз!

Я рассмеялась, и мы с Золушкой убрались в комнату от греха подальше.

— Помоги мне всё вот это убрать, — попросила я сестрёнку. — А из гардин давай сделаем платье. И из полога — тоже. Ну и куда-то надо деть все эти перины. Ненавижу комнаты, забитые барахлом так, что в них не продохнуть.

— А раньше тебе нравилось, — заметила Синди.

— Я была молода и глупа. Довольно болтовни. Начнём с гардин. Их нужно отправить в чистку…

Ближе к обеду моя спальня приняла более-менее терпимый вид. Она перестала походить на жилище цыганского барона, охваченное пламенем. Маменька на обед не вышла, крикнув из-за двери кабинета, что занята. Ноэми тоже пропадала где-то в городе (понятно, где), поэтому мы с Золушкой уютно устроились на кухне и принялись поглощать бараний суп.

— Я боялась, что он тебя не отпустит, — призналась Синди, внимательно посмотрев на меня.