— Ну да, тесно сидеть тут, — неожиданно поддержала её Ева. — Мы недалеко. Что с нами будет-то?

Положим, с сёстрами точно ничего не будет, их если кто и похитит, то вернут обратно и ещё приплатят, чтоб забрали. Особенно Женьку. Я скорее за двух неготовых к нашему миру вилерианцев волновалась. Одеты они, конечно, нейтрально, но видок у них всё равно был странноватый. Но Кларас уже поднялся на ноги со словами:

— Мне нравится идея ходить гулять, изучать мир.

Ему русский дался лучше всего, а на Землю он хотел попасть уже давно.

— Ладно, идите. Только ненадолго… — вдруг согласился папа.

Спустя пару минут их уже не было, а мы остались.

— Мама, папа, — поднялась я с места и обняла их обоих, и даже мелкую захватила. — Как же я скучала!

Мы проговорили всю ночь, а утром пришлось возвращаться на Вилерию. Первая вылазка в незнакомый мир всегда ограничена по времени регламентом.

Но глядя на хитрую улыбку Миталя и довольное лицо Клараса, я точно знала: она была не последней.

Эпилог третий

— Лиза, что случилось? — кинулся ко мне Мейер.

Я даже не заметила, как муж вернулся с фабрики. Стоило сыну уснуть, пошла хоронить несчастную птицу и теперь сидела под деревом, оплакивая её. Мейер опустился на траву рядом со мной и крепко сжал в объятиях.

— Я-а-а… птицу убила-а-а… — прорыдала я, уткнувшись в грудь мужа.

Слёзы душили. Я чувствовала себя просто ужасно. Ну что такого произошло-то в самом деле?

— Какую птицу? Ты сама не ранена?

— Нет, — всхлипнула я. — Фрай спустился с крыльца в сад, в руке котлета. Ну ты знаешь, что отобрать котлету нереально, тут же слёзы сразу. Да и ходит он с ней лучше…

Наш с Мейером первенец только месяц назад начал делать первые шаги, и с тех пор я только и успевала, что бегать за ним следом. Сад интересовал его сильнее всего. Там же столько всего нельзя облизывать!

— Это потому, что он когда идёт, то за котлету держится. Мы же уже обсуждали, — погладил муж меня по голове. — Так что случилось-то?

— Он шёл… с котлетой… а там птица… — шмыгнула носом я, — этот фугл здоровенный. Он, наверное, котлету хотел отобрать. Не знаю. Ребёнка-то он не утащит. Просто налетел, крыльями захлопал, вот я и жахнула в ответ магией. Сама не поняла, как. Плетёным заревом, как Полин учила.

— Полин научила тебя Плетёному зареву? — шокированно спросил муж. — И ты атаковала им фугла?

— Да! И фугл умер…

— Да дьюк с этим фуглом! Фрая не задело?

— Нет, конечно, за кого ты меня принимаешь? — сквозь слёзы возмутилась я. — Даже сад не пострадал. Так, забор немного снесло в дальней части.

— Видишь, какая ты у меня грозная умничка, — мягко проговорил Мейер. — А ревёшь ты теперь чего?

— Фугла жалко… можно же было просто отогнать. Но, Мейер, я так испугалась за Фрая, во мне такая ярость поднялась, что я взяла и атаковала. Подумала, что фугл может глаза ему выклевать или когтями подрать. Даже не замешкалась ни на секунду!

Мейер привалился спиной к стволу дерева, сел поудобнее и усадил меня к себе на колени, ласково поглаживая по спине.

— Это потому что ты — мать. Инстинкты требуют защищать своё дитя. Вот ты и защищаешь…

— Да, — тихо проговорила я, устраиваясь поудобнее.

Мы замолчали, только я периодически всхлипывала от последствий полномасштабных рыданий. Мейер сидел на траве в светлых летних брюках, и я подумала, что наверняка на них теперь останутся зелёные пятна. Хорошо, что стирают големы…

А потом мысли невольно перетекли обратно на то, о чём я думала с того момента, как осознала, что натворила.

— Знаешь… — почему-то шёпотом проговорила я. — Думаю, надо мне встретиться с твоей мамой.

— С чего бы вдруг? — осторожно спросил муж.

Тему наших отношений с коной Ирэной он обычно предпочитал деликатно избегать. Сам, безусловно, с ней общался и виделся регулярно, даже Фрая возил. Но я все эти годы жила так, будто свекрови у меня нет. Только девери и свёкор.

— Просто сегодня я её поняла…

Эпилог четвёртый

Лизе от 39-го числа цветущего месяца 1531-го года (отправлено)

Ненаглядная, я скучаю по твоим глазам, особенно когда смотрю на нашу прекрасную дочь. Всё в ней — и улыбка, и живость взгляда, и даже то, как она смешно морщит носик, от тебя. Всё лучшее в ней от тебя.

Каждая разлука для меня, как кинжал в солнечное сплетение. Невозможно дышать, и боль в груди рвёт сердце на части. Я люблю тебя больше жизни. Бесконечно благодарен тебе за двух сильных, ловких сыновей и за нашу нежную красавицу дочь. Каждый раз, когда она обнимает меня своими маленькими ласковыми ручками, хочется сложить под её ножки весь мир.