— В таком случае нет смысла её тут задерживать. Мейер, а ты можешь попросить её показать дорогу в мой мир? Я бы хотела навестить родителей и сестёр, сообщить им, что со мной всё в порядке, и убедиться, что им никто не причинил вреда, — я бросила косой взгляд на принцессу, надеясь, что она поняла намёк.

— Таль уже знает координаты, ненаглядная. Это был второй сюрприз.

— Спасибо, — тихо выдохнула я и хотела прижаться к его груди, но подавила порыв.

Принцессе я не доверяла и демонстрировать при ней чувства поостереглась, сама не знаю почему.

— Если ты что-то ещё хочешь ей сказать…

— Нет, Мейер. Ни к чему мучить её понапрасну. Пусть идёт и правит своим Гленнвайсом, как умеет. Мне больше нет до неё дела. Ни до неё, ни до Ваендис.

— Ты слишком добрая, — улыбнулся мой вилерианец, а затем проводил к двери.

Бросила последний взгляд на бледную и держащуюся изо всех сил принцессу и вышла.

У неё своя дорога, и я могла только радоваться, что мне не придётся по ней идти.

В вестибюле попрощалась с родственниками Мейера и поспешила покинуть дом, с которым было связано так много тяжёлых воспоминаний. Оказавшись на улице, вздохнула с облегчением. Стянула с себя дурацкую шляпу с вуалью и прищурилась, давая глазам привыкнуть к яркому свету. Мейер с довольным видом встал рядом. Обняла его и уткнулась в грудь. Пожалуй, приготовленный им сюрприз куда лучше портрета.

— Спасибо, Мейер. Это было… очень важно.

— Я так и подумал.

— Знаешь, я ненавижу имя Лалисса. Хочу новые документы, на своё имя. И хочу повидать родных.

— Новые документы мы тебе сделаем, когда поженимся. Тогда же и отправимся в гости к твоим родным, чтобы я поблагодарил их за чудесную дочь.

— Шантажист, — весело пихнула я его в бок. — Почему это мы должны сначала пожениться?

— Таковы правила, — невозмутимо ответил Мейер. — Только замужние вилерианки могут покидать мир. А ещё тебе придётся принести клятву о неразглашении, иначе никто не выпустит.

— Но в нашем мире ничего не знают ни о Вилерии, ни о других мирах…

— Правила едины для всех, — Мейер привлёк меня к себе и поцеловал в висок, а его тяжёлая ладонь так и осталась лежать на пояснице. — В общем-то, других срочных дел у нас больше нет. Чем бы ты хотела заняться, ненаглядная?

— Поужинать, рассказать тебе о своём мире, а потом вернуться в дом, чтобы ты обстоятельно показал мне, что к чему. Ты говорил, что хочешь постелить паркет? — оживилась я. — А есть образцы? Мне очень понравился тот, что был в клинике. У нас в мире обычно делают ёлочкой, а там был какими-то ромбиками…

— Можешь выбрать любой паркет. Только сначала тебе всё-таки придётся выйти за меня замуж, — задумчиво посмотрел вдаль Мейер.

Нет, ну что за нахал! Шантажировать любимую женщину паркетом — это нормально?

— Ну уж нет! И я бы на твоём месте условия мне не ставила, а то будешь спать в кресле! — решительно вздёрнула подбородок я.

— Хм. Это серьёзная угроза, — пришлось признать Мейеру. — Может, хотя бы в обмен на выбор кухонной плитки согласишься?

— Нет. Выберу всё, что захочу. И замуж пойду, когда захочу, — упрямо ответила я, обвивая рукой его талию и прижимаясь к тёплому боку. — А тебе придётся смириться, что я такая вредина.

Мы медленно брели вдоль залитой весенним солнцем улицы в сторону нового дома, который я уже считала немножечко своим.

— Если не считать нежелания выходить замуж, недостатков у тебя нет. А этот всё-таки устраняемый. Так что не с чем мне мириться.

— Вот и хорошо. Слушай, Мейер, а унитазы обязательно должны быть золотые? — спросила я.

— Нет. А что, не нравится? Могут быть серебряные.

— А белые могут быть? Я привыкла к белым.

— Да какие угодно, Лиза. Лишь бы тебе нравилось на них сидеть, — поддразнил Мейер.

— А ещё хочу такую здоровенную ванну, чтобы мы туда помещались вдвоём. И большую библиотеку. И чтобы там были романы про термитов.

— Про термитов? — удивился Мейер.

— Да, про термитов. И целая художественная студия для тебя на третьем этаже. Секретная. В той комнате с самым лучшим видом. Мы даже можем всем говорить, что она моя, чтобы не ронять твой мужской авторитет. Что скажешь?

— Думал, что в комнате с самым лучшим видом будет спальня, — улыбнулся Мейер.

— Ну уж нет. В спальне надо не в окошки глядеть, а делом заниматься, — фыркнула я.

— Да что ты говоришь, ненаглядная! Ну хорошо, пойдём займёмся делом, — насмешливо прошептал он мне на ухо, отчего по спине поползли предвкушающие мурашки.

— Наконец-то предложение, от которого я не могу отказаться!

Эпилог первый

Ремонт в доме мы закончили только через полтора месяца после возвращения в Листаматур. Удивительное дело, вроде вокруг магия и волшебство, а неровные стены, поцарапанная мебель и сколы на плитке абсолютно такие же, как и на Земле. И мастера, по ошибке обившие диваны и кресла для столовой не в бежевый, а в розовый, делали точно такие же лица, как земные, что привезли когда-то в родительскую квартиру не белый, а серый шкаф-купе. И ровно с такими же постными минами они уверяли, что бежевый и розовый — это практически одно и то же. Ага, как же! Заставила переобшивать, получив в подарок славу скандальной заказчицы и табуретку. Против табуретки, кстати, не возражала — вещь в хозяйстве нужная, особенно если живёшь с таким упрямым вилерианцем, как Мейер.