— Откуда мне знать, чью сторону он займет? Вдруг жене начнёт помогать. Ведь с ней отец несколько десятилетий прожил. А мы с мамой только недавно появились в его жизни. Поэтому рисковать я не могла.

— Мне нечего тебе сказать. Я в шоке. А еще советую тебе поскорее нас откормить, — буркнул Гелиос, смирившись со словами своей хозяйки.

А дальше произошло то, чего мы не ожидали. Дом содрогнулся, а стекла зазвенели от мощного взрыва. Огонь охватил полностью второй этаж.

Мой дикий и отчаянный крик: «Мама! Лекс!». Огни сирен машин магбезопасноти. Полная лужайка черных внедорожников. Скорая помощь. Аристарх. Серафима.

Все их лица слились в одно сплошное пятно боли, безысходности и отчаяния. Мой крик, который вскоре перешли в сип. Слезы застилающие глаза. И снова дикий, сумасшедший крик!

Теплые объятия родственников. Аристарх тряс меня, пока я сипела, а Серафима прижалась к моей спине.

Я раскачивалась из стороны в сторону, наблюдая за тем, как мужчины в черных костюмах бойцов с помощью магии растаскивают завалы, как придерживают обвалившийся этаж и ищут пострадавших. Вдруг меня кто-то поднял и потянул в сторону. Но я стала вырываться, царапаться и кусаться:

— Нет! Я останусь тут!

— Не трогайте ее, — сказал кто-то.

Меня вмиг отпустили, и я побежала к первому обнаруженному человеку под завалами.

— Нет, нет, нет... — прошептала я и увидела гадкую Изольду.

Без единой царапины лицо, только пыль от разрушенного этажа слегка испачкала ее обтягивающий тёмно-синий костюм. Бессмертная гадина! Я отвернулась, не в силах сдержать свою ярость, застилающую глаза. Я не контролировала себя. Желание придушить эту женщину было так велико, что я зажгла огонь на ладони, ничего не соображая.

Щелчок — и на меня надели браслет. Я посмотрела на широкий кожаный ремешок с камнями темного цвета, а затем стала терять концентрацию, и огонек пропал. Мысль о том, что я была готова поджечь женщину, нисколько не отрезвила. В этот момент я действительно хотела убить ее за то, что она сделала с моей мамой и со мной! Я была, словно оголенный нерв. Тронь — и он взорвется. Я попыталась снять браслет, но не смогла. Затем дернула посильнее. Опять не получилось И вдруг… меня осенило. Это блокиратор! Видела такой в книге!

Я истерично рассмеялась, подняла голову и увидела лицо хмурого Дмитрия, который нацепил на меня этот чертов браслет. Горько ухмыльнувшись в ответ и торжествующе смотря в его лицо, я зажгла еще один огненный шар и, развернувшись, бросила его. Я закончу то, что не сделала моя мама. По тому самому древнему закону.

— Нет, Алиса! — закричал отец, и я упала, прощаясь с последней капелькой своего резерва.

Я была опустошена, а темнота накрыла меня резко и неотвратимо. Но, падая, я успела увидеть несколько носилок и медиков, спешащих на помощь пострадавшим под завалом. А моему лицу с землей встретиться не удалось. Кто-то меня подхватил, а дальше наступила темнота: долгожданная, сырая, мерзкая и холодная.

— Прими силу. Прими силу. Прими силу, — вдруг услышала я.

Только во сне или наяву?

— Как она?

— Не приходит в себя.

— Должна принять, иначе не проснется. Родственники не дадут, — услышала я странное, но не могла понять своим уставшим мозгом.

— Сила рода должна к ней перейти.

— Ненавижу тебя, мама, — сказала Серафима.

— Пф, — услышала я смутно знакомый голос.

И я поняла, что у меня есть не только ба, но и прабабушка. А голоса их действительно так похожи.

— Ну же, девочка. Это так легко. Просто не сопротивляйся, — услышала я от прабабушки и снова провалилась в сон, который затянул меня, как в омут.

Только мне уже не страшно. Теперь я поняла кто эти тени. Вдруг все поменялось. Дименторы, которыми я называла тени, резко превратились в прозрачных людей или духов. Они тянули ко мне руки и улыбались.

Похоже я в силу своей магической безграмотности поставила блок на восприятие и заменила существующую действительность на непонятных и страшных теней. А холод от касаний только усиливал мое невежество и транслировал в мозг то, что я хотела видеть перед собой. Но теперь все изменилось…

Я расставила руки в приглашающим жесте. Каждый из моих почивших родственников стал касаться меня и проходить через меня. Холод не был мерзким или страшным. Теперь он был приятным и таким родственным. Я чувствовала поддержку каждого родственника и удивлялась, насколько обширный у нас род. Но что теперь? И к чему весь этот обряд?

Бестелесные родственники покинули сон, и я… проснулась.

Мониторы запищали, я повернула голову и увидела практически двух одинаковых женщин, отличающихся только цветом волос. Бабушка и прабабушка.