Жена мертвого князя

Аннотация

Муж умер в первую брачную ночь!

Что мне теперь делать, ведь я нахожусь в чужом теле жены молодого князя, в мире, где оживают древние сказки про леших, домовых, кикимор.

Но самое страшно то, что однажды ночью муж вернулся нечистой силой. И я теперь не знаю, что с ним делать! Помогите! Он хочет оставить наследника! А я не готова к такому повороту событий.

Глава 1 – Раздевайся, жена! – сурово произнес молодой князь, как только резная дверь в княжескую опочивальню закрылась. – Не-а! – помотала я головой, бряцая нитками жемчуга и украшениями. Я стояла посреди палаты, в которой горели толстые свечи. Их огонь отражался в драгоценных камнях, которыми был расшит княжеский нарядный кафтан. Тряхнув длинными светлыми волосами, князь сощурил глаза цвета меда, а потом горделиво откинул голову, глядя на меня. – Милана, ты – жена моя! Ты обязана подчиняться мужу, – произнес князь с нажимом, скрипнув половицей. Его тяжелая поступь заставила меня сделать опасливый шаг назад. – Не ты ли сама хотела за меня замуж? Ну, во-первых, жена я ему примерно несколько часов, но за эти несколько часов я натерпелась так, что ну его в баню! Кто мог подумать, что лужа на кафеле и скользкие китайские тапки вступят в преступный сговор, чтобы выдать меня замуж в другом мире? – Я… я… – начала я, поднимая брови. – Я даже не Милана. Я вообще не знаю, как здесь очутилась. И замуж я точно не хотела! – Не силой же тебя брать? – усмехнулся князь, пока я пыталась соблюдать дистанцию. – А ведь сама знаешь. Наследник нужен. – Эм… – протянула я. – Поздравляю. Главное, что есть, что наследовать. Но можно как-то без меня… Внезапно князь рассмеялся. – Ну и скромная же ты, княгиня, – заметил он, подходя ближе. Его рука коснулась моих украшений, которые словно сережки спадали с головного убора на плечи. – Такую и хотел… Голос его стал тише, а я сделала глубокий вдох. – Чтобы никого кроме меня не видела, – улыбнулся князь, а я поняла, что меня раздевают. – Чтобы только моей была. – Ну что ты глаза прячешь? Я попыталась отвести взгляд, лихорадочно соображая, куда бежать. Я, конечно, была бы не против пококетничать с таким красавцем. От него исходила какая-то странная аура. Он словно давил ею. Золото немного растрепанных волос струилось на широкие плечи. Взгляд у него был тяжелый, но при этом наполненный умом и решительностью. О таких мужчинах мечтают женщины, таких могучих красавцев видят в битвах, испытывая при этом какой-то невнятный трепет и волнение. «Он сможет защитить!», – проносится в голове, когда взгляд скользит по его могучей фигуре. «Он знает, что он делает!», – снова проносится в голове, когда видишь его твердую походку. Черты лица у него были красивые, крупные, мужественные. Я бы даже сказала – волевые. Брови были не светлые, а темные. От каждого жеста веяло какой-то богатырской силой. Но нрав у него был явно крут, в чем я уже немного убедилась. Стучать кулаком по столу он умел. Особенно, если в кулаке сжат тот, кто посмел сказать слово поперек. Такому я бы даже разрешила бы себя домой проводить! Может, хоть он знает, где мой дом? Но резкий переход от «здрасте» к «раздевастея» я читала только в криминальной хронике. Некоторые маньяки пошли еще дальше и использовали удар тяжелым предметом по голове в качестве приветствия и комплиментов. Статистика показывала, что один удар по голове заменяет сразу три свидания, два букета цветов, поход в кино и поцелуи под подъездом. – Не надо, – занервничала я в его объятиях. Меня упорно двигали в сторону кровати. Рука провела по моим волосам, словно приглаживая их. – Не бойся меня, – послышался обжигающе страстный шепот. – Наглядеться на тебя не могу… – А можно меня не… – начала я, пытаясь вырваться. Я трепыхалась, как воробей, понимая, что сильные мужские руки становятся все настойчивей. – Ну, не бойся, сердце мое, – прошептал князь, как вдруг… рухнул на пол. Я отпрыгнула и оторопела. Прошла пара секунд. Князь лежал на полу. Так меня еще никто не соблазнял. Это что? Новая тактика? Я растерялась, боясь шелохнуться. Мне что? Надо как-то проявить себя? Или там пококетничать? Недолго думая, я решила пококетничать ножкой, легонько трогая лежащего князя. Видимо, не проняло. «Нет, нет, нет!», – отогнала я в голове странную мысль. – «Да он вон какой здоровый лоб! С чего ему…». Совесть заставила меня присесть. – Эй… – прошептала я, легонько дотрагиваясь до его плеча. Золотые кудри разметались по алому кафтану. – Ку-ку! Осторожно, терзаемая сомнениями, я попыталась его перевернуть. Мало ли! Вдруг человеку стало плохо от красы моей неземной! Я посмотрела на себя в зеркало и не узнала. Я сейчас напоминала какую-то куклу. В белом платье, с кучей жемчуга с висячими тяжелыми сережками, похожими на уточек. Не сказать, что мисс мира. Но тоже очень даже ничего. Только головной убор какой-то дурацкий. Словно плоскую расшитую драгоценностями шапочку обмотали белой тканью, понавешав на нее половину сокровищницы. Но я была уверена. Это не я! Я подняла руку, глядя на сверкающие перстни. Девушка в зеркале сделала тоже самое. – Приехали, – выдохнула я, возвращаясь к князю. – Князь, вставай, – произнесла я. – Не такая уж я и красивая, чтобы в обморок падать! Так, а это точно обморок? Может он- пьяный? Я присела и принюхалась. Нет, вроде. Прощупав пульс, я поняла, что пульса нет. – Мама!– дернулась я, пытаясь сделать князю искусственное дыхание и непрямой массаж сердца. – Слушай, – прошептала я, ритмично давя ему на грудь. – Я трупы в жизни не видела. Не хочу, чтобы ты был первым! С усилием я пыталась привести его в чувство, а потом припадала ухом к его груди. Внезапно в дверь вошла знакомая старушка, а я дернулась. – Батюшки! – опешила старуха, забегав вокруг. – Неужто … помер? Если помер – это плохо! Я слезла с князя, глядя на его безвольную руку, унизанную перстнями. Бабка суетилась вокруг него, прислушиваясь к его дыханию. – Помер, – произнесла она странным голосом, а я округлила глаза. – Князь-то наш помер! Он вскочила, заметалась по комнате. – Быстро руку режь и простыню мажь! – скомандовала бабка, суетясь и причитая. – Иначе, нам конец! Руку резать? Для чего? Я пока что не понимала всего происходящего. Мне вот с самого утра мало было понятно! – Режь, давай! – простонала бабуська, доставая у князя кинжал. Я вздрогнула при мысли, что придется сделать надрез. – Да так, чтобы не видно было! Быстро! Давай, голубушка! Я прикидывала, что мне не жалко. И решила, что ногу не так жалко, как руку, поэтому закатала платье, под которым ничего не было, и стала ковырять ранку. Кровь выступила, а бабка обрадовалась и схватила простыню, вытирая ею кровь. – Ну, все! Кажись, поспели! – выдохнула она. – А теперь кричи! Громко! Помогите! – Помогите!!! – закричала я. – Помогите!!! Бабка бросилась к двери, а потом громко хлопнула ею и влетела обратно, в голос запричитав: «Ой, батюшки! Что ж енто делается! Князь занемог! Ой!». Ее крики подействовали, словно магия. Послышался топот ног, а я дернулась, когда дверь распахнулась, и в нее влетели незнакомые мне люди. Завидев, красавца – князя на полу, они побледнели, переглянулись и стали орать, окружая его. – Ой, бедная девонька, – нараспев причитала бабка, прижимая меня к себе. – Перепугалась…Ну ничего… Все образуется… Я надеялась, что его сейчас спасут. Честно надеялась. Я сегодня такое видела, что в голове до сих пор не укладывается! А вы говорите, магии нет! Если нет, тогда что это было там, в лесу? Князя осматривали со всех сторон, а потом какой-то бородатый мужик поднял на нас глаза и произнес испуганным голосом. – Князь мертв! Глава 2 Первое, что я услышала, когда где-то замаячил свет в конце туннеля, был старушечий голос: – Беда-а-а… Я открыла глаза и стала различать силуэты людей. – Горе -то какое! Невеста сомлела! Примета -то плохая! – послышались озадаченные голоса надо мной. Я дернулась и села, с ужасом осматриваясь. Это был какой-то сон. Иначе, как объяснить то, что я пять минут назад точно была в своей квартире по адресу микрорайон Южный, улица Энгельса, дом семь, квартира одиннадцать… Что-то мелодично прозвенело, а я увидела роскошную жемчужную вышивку на своей груди. Ощупывая себя, я затравленно осматривалась. С прически ниспадали нитки жемчуга. Я схватилась за них, не в силах представить, откуда они у меня! Мне жемчуг по гороскопу не подходит. Астрологи уверяют, что мы с ним не совместимы. Я буквально вчера лазила в интернете и смотрела. Мне хотелось выяснить, кто по гороскопу деньги, и совместимы ли мы с ними. Ибо жизнь намекает, что нет. – Вставай, дитятко,– послышался ласковый скрипучий голос бабки в дорогом платке. Она схватила меня морщинистой рукой и помогла встать на дрожащие ноги. Где я? Мне раньше казалось, что это вопрос мучает только алкоголиков. Поэтому сейчас я искренне недоумевала. Я же почти здоровый образ жизни веду. Не пью, не курю, питаюсь правильно, читаю составы на этикетках, проезжая мимо завода дышу через раз. Сегодня вон какой кульбит в ванной сделала. Считай, тройной тулуп. Аж тапок отлетел! Мне мастера спорта должны были сразу дать! И медаль за побитые рекорд и раковину. Сердце гулко забилось, когда вместо потолка родной квартиры, я видела шумящий над головой туманный лес и высокое сумрачное серое небо. Лес бы древним, деревья казались огромными, а между их почерневшими от сырости стволами загадочной дымкой струился холодный туман. – Где я? – прошептала я, с трудом разлепив губы. Мозги пока слиплись, поэтому я могла только озираться по сторонам. Десятки разодетых плачущих людей с бледными лицами в старинных причудливых костюмах стояли и смотрели на меня с жалостью. И, главное, все молчали. Кто-то рыдал, кто-то молча поджимал губы. Незнакомые мужчины и женщины образовали что-то похожее на коридор, ведущий в туман – На свадьбе своей, – ласково произнесла старушка, поправляя на мне одежду. Что-то я не так представляла свадьбу, если честно! Где столы? Где тамада с конкурсами, после которых прямая дорога к психологу? Где дурацкие стишки и пьяные гости? Где, собственно, жених? Но вокруг был мрачный лес, туман, унылые лица и странная избушка, стоящая на двух высоких деревянных сваях. Ее очертания виднелись в молочном мороке тумана. – Чтобы перейти в род жениха надобно умереть для своего рода, – наставляла меня старуха, заботливо поглаживая мою одежду. Бабуська обходила меня вокруг, словно проверяла, все ли на месте. Так, кто сказал «умереть»? При чем здесь смерть?! – Держи, дитятко мое, свечу… – негромко произнесла старуха, вручая мне тонкую свечку с крошечным пляшущим огоньком. – Разбуди ягу, пусть она проводит тебя в навь… Куда? О чем это она? Какая яга? У нас ресторанный комплекс на выезде «Яга». И будить их не надо. Там так шумят, что сами всех разбудят! – Иди, и ничего не бойся. Она тебе все скажет, – послышался голос бабки, а она легонько подтолкнула меня в туман. – Смотри, чтобы свечка не погасла! Иначе живой не уйдешь! – Я никуда не пойду, – прошептала я, косясь на людей в поисках поддержки. Сырой, холодный, промозглый туман заставлял ежиться не то от первобытного страха, не то от холода. – Иди, не бойся! – подтолкнули меня еще сильней, а я вынужденно шагнула в туман. Избушка возвышалась надо мной, а я обернулась, видя, как все вокруг пропало. Остался лишь зловещий туман, клоками висящий на деревьях. Между огромными темными елями он казался особенно густым и страшным. Исчезла толпа, бабуська, исчезло все, кроме серой бревенчатой избушки на сваях. Я почувствовала, что мне становится как-то не по себе. Неуютненько. Словно это – не простой туман, а что-то другое. Хищное, опасное, рыщущее между ветвей в поисках добычи. Опомнившись, я посмотрела на свечку, огонек которой слабо согревал руку. Вот конкретно сейчас мне не хотелось, чтобы она погасла, поэтому я спрятала пламя, укрыв его ладонью. Передо мной из тумана вырос столб, где рубленными буквами, истершимися от времени, было написано: «Избушка – избушка, встань к лесу задом ко мне передом!». Я удивленно подняла брови. – Избушка – избушка, встань к лесу задом, ко мне передом, – удивленно прочитала я, а мои слова тут же сожрал туман. Послышались протяжные скрипы, словно дерево терлось о дерево. Каждый скрип мурашками пробежал по коже, а я даже дернулась от неожиданности. Избушка разворачивалась. С ее замшелой крыше, где успел прорасти какая-то березка, слетела стая ворон. Они с дикими криками унеслись прочь. Я увидела, что избушка опустилась, а передо мной с протяжным скрипом открылась старая деревянная дверь, ведущая в темноту. Глава 3 Оттуда дохнуло сырым погребом, грибами и старыми досками. Что-то мне резко перехотелось в эту дверь, если честно. Внутри такое странное чувство появилось, словно мне туда не надо! – Входи! – послышался сиплый страшный скрипучий голос из темноты. Интересно, сколько невест отложили кирпичи на строительство нового дома в такой момент? – Входи! – повторил сиплый голос, затухая в темноте. Я сглотнула, понимая, что ну его! Без мужа тоже неплохо. Можно заняться волонтерством, саморазвитием… Да я придумаю, чем заняться! Избушка заскрипела с такой угрозой, что я бы бросилась бежать, если бы не свечка. Я пыталась повернуть обратно, прошла несколько шагов в тумане, почти наощупь, как вдруг услышала голоса, зовущие меня из тумана. Страх схватил меня за попу и не отпускал. Даже ему было страшно. Шепот тысячи голосов звал меня к себе. – Пошли вон! – выдавила я из себя. Туман, словно живой, дернулся от звука голоса, обнажая плетеную изгородь с человеческими черепами. Это те, которые отказались замуж? Или те, которые согласились? Мне очень важно знать ответ на этот вопрос! – Простите, – прошептала я, видя снова перед собой открытую дверь. – Это черепа тех, кто в последний момент отказался? – спросила я, не без тайной надежды на правдивый ответ. Но мне не ответили, давая простор для фантазии. «Профилактика разводов» смотрели на меня пустыми глазницами и всячески намекали, что пора улучшать статистику и демографию. И действительно, глядя на них я резко захотела замуж. И неважно за кого! Осмотревшись, я решила, что саморазвитие, мелодрамы и кошки могут подождать. Туман, словно поджимал меня к двери, а я отважилась и шагнула внутрь. Свечка дернулась, осветив маленькую избушку. В ней была старая печь, лавка, стол и лежанка. Внутри было столько паутины, что хотелось немедленно смахнуть ее. Белые сопли паутины свисали отовсюду, пока я осматривалась по сторонам. С улицы избушка казалась намного меньше, чем внутри. И это меня удивило. – Входи… – послышался сиплый голос справа. Что-то хрустнуло, а я увидела, как с лежанки поднимается высохшая бабка в рваных лохмотьях. Я вот не могла понять, живая она или не очень. Тут даже не одной ногой в могиле! Скорее, черви, которые по кладбищу искали, нашли, попробовали, выплюнула и пинком отправили обратно. Откуда-то прямо на меня повеяло холодом, словно из кондиционера. Огонек свечи дернулся в руке, а я прикрыла его, чтобы уберечь. – Готовлю баньку для невестушки! – послышался сиплый и скрипучий голос жуткой бабки. – Поставь свечку на стол, девонька. Я тебя не обижу. Я – не они… – Зачем банька? – спросила я, чувствуя, как с меня снимают тяжелый головной убор и дергают за ленты. Волосы упали вниз, едва ли не подметая землю. Ого! Откуда у меня столько волос на голове? Я же недавно стрижку делала! Модную! Короткую! – Ай да девица, – нахваливал голос бабки, а от ее комплиментов становилось жутковато. – Ай да красавица! Сейчас попарю тебя в баньке, чтобы на ту сторону проводить! Прикосновение ее руки вызвало чувство, словно ко мне прикоснулись кусочком замороженного мяса. От нее веяло каким-то непередаваемым холодом, что я отдернула руку. – Может, не надо в баньку? – упиралась я, но цепкая рука схватила меня за запястье и потащила в сторону двери. – А как же без баньки? – спросила жуткая бабка. Мне на нее даже смотреть страшно было. Лицо искривилось, один глаз заплыл бельмом. Сухие тонкие потрескавшиеся губы были бледными, а само лицо казалось желтым, восковым. – Вы – баба Яга? – спросила я, понимая, что разница между улыбчивой старушкой из детских сказок и вот этим была очень разительной. – Ну не дед же! – усмехнулась бабка, а от ее скрипучего смеха, нервные клетки сбились в кучу. – А я смотрю, ты больше красивая, чем умная… Ну ничего, жизнь уму- разуму научит. – Может, я сама? – выдохнула я, видя, куда меня привели. Это была маленькая банька с деревянным полоком. В баньке стояла печка и ушат с водой, в котором плавал треснувший ковш. – Самой нельзя, – произнесла бабка, принюхиваясь ко мне. – Коли плохо вымоешься, запах твой останется… А они тебя быстро учуют! – Кто они? – сдавленным голосом спросила я, чувствуя, как меня раздевают. Платье упало на пол, а старуха, хромая отнесла его в избу. – Навьи, – произнесла бабка, скрипя ногой. Шла она тяжело, а я опустила глаза, видя, что под рваной юбкой вместо одной ноги торчит что-то белое, похожее на кость. – Я –то тебя чую! А будешь упираться, даже съем. Глава 4 – Навьи? – спросила я, сглатывая. Но бабка внимания не обращала. Она замочила березовый веник и плеснула на каменку воду. Банька стала наполняться паром. У меня такое чувство, что я – звезда сцены девяностых. Почти голая, ору, а вокруг меня не то дым, не то пар! – На тебе, веничком! – приговаривала бабка, а я морщилась. – Весь человечий дух с тебя выпарю! Чтоб ни одна зараза не учуяла! «Ты ведь всегда хотела попасть в настоящий СПА салон!», – пронеслось в голове, когда бабка отдирала от моей ноги прилипший банный лист. «Тут не СПА! Тут СПАСИТЕ – ПОМОГИТЕ!», – стиснула я зубы. Где-то у бабки в родственниках ходил Мойдодыр. Кривоногий и хромой. Именно от него бабка унаследовала гигиенически – садистские наклонности. Экзекуция была окончена, а я чувствовала себя так, словно заново родилась. Сморщенной, едва ли не плачущей, растерянной и какой-то скукоженной. – Иди в избу, я там наряд твой подготовила! – скомандовала бабка, выливая остатки ушата. Пошатываясь, я дошла до мрачной избы и уселась на лавку. – Вот и не пахнет человечьим духом! – усмехнулась она, закрывая дверь в баньку. – Омыли покойницу, сейчас расчешем, принарядим, блинами накормим и на тот свет отправим! – Что значит «на тот свет»? – возмутилась я, чувствуя себя неуютно. Передом мной с горкой лежали какие-то сероватый блины. Я взяла один из вежливости и съела, понимая, что они не очень вкусные. Первый блин в упал в желудок комом. – Сейчас волосы расчешем, в платье принарядим… – приговаривала бабка, доставая костяной гребень. – Для своего рода умрешь, а для женихова – воскреснешь… Будет тебя жених твой ждать там. Он-то тебя и выведет… – А если он не придет? – прошептала я, понимая, что от слов ее мне становится не по себе. – А куда он денется? – усмехнулась бабка, пока костяной уродливый гребень продирал мои волосы. – Влюбится и женится! Я смотрела на лохмотья паутины, как вдруг бабка произнесла на ухо: «Вставай! Пошли! Пора уже!». Она сунула мне свечку, которая затрещала в руках. Я снова спрятала ее рукой, боясь что она погаснет, а яга меня сожрет. Мы вышли в туман, а яга достала старый серый мешочек с какими-то сухими травами. Растерев их в костистых пальцах, он подула на них, как вдруг изба стала подниматься все выше и выше. Огромные столбы стали вспыхивать странными символами, похожими на клинопись. Между столбов туман был особенно густым. Он валил так, словно холод из морозилки. По ощущениям было так же. – Иди, – подтолкнула меня яга. – И за свечкой следи! Кто зовет – не оборачивайся. На разные голоса будут звать, а ты иди… Вперед только смотри… И ничего не бойся. Навьи страх чуют… Я уперлась ногами, понимая, что филиал местного ЗАГСА меня не устраивает. Где нарядная тетенька с начесом в блузке с жабо? Где ее вырвиглазная помада? Где черная юбка, подметающая красные ковровые дорожки? Где папочка с голубями и колечками? Сделав над собой усилие, я шагнула внутрь… Глава 5 Туман окружил меня со всех сторон, шарахнувшись от свечки. Ее пламя согревало мои руки. Казалось, это единственный источник тепла в этом пугающем холоде. В тумане я видела силуэты, который мелькали то здесь, то там. Краем глаза я следила за ними, видя, как их пугает пламя крошечной свечи. Я шла вперед по узенькой тропке, среди мертвых трав, над которыми клубился жуткий туман. Черные деревья проступали то здесь, то там, а я старалась следовать курсу. Иногда туман наглел. Он пытался обойти меня, пряча от меня тропинку. Словно зверь он залегал на ней, требуя, чтобы я остановилась. Но я решила не останавливаться, заметив, что он шарахается от свечки, словно живой. Из всех звуков, окруживших меня, я слышала лишь легкий шелест своих шагов и шепот, который складывался в отдельные слова: «Иди к нам…». Я не знаю, сколько я уже шла. И даже не догадывалась, куда я иду. Вдруг позади меня послышался женский ласковый голос: «Милана, доченька…». Может быть, Милана и отозвалась бы. Но я – не она. – Милана! – подхватили голоса, а мне казалось, что мурашки на спине открыли фитнес клуб. Даже волосы встали дыбом от таких голосов. – Иди к нам! – слышала я уже отчетливо на разные голоса. Такое чувство, словно я опубликовала номер телефона в открытом доступе, а теперь меня к себе зовет школа рисования, СПА салон, обещают списать все долги по какой-то государственной программе и оформить на меня кредитную карту. Чем дальше, тем сильнее становился шум за спиной, так и ожидая, что я обернусь полюбопытствовать, что там такое. Но у них рядом с домом не было кафе «Тысяча и одна ночь», где каждый посетитель смачно и громко восхищается твоим «шехерезадом», сравнивая с персиками и обещая вечную любовь на вечер. Причем, поворот головы в их сторону автоматически расценивается, как согласие и полная взаимность. Где-то в тумане вырисовывались очертания моста, ведущего через реку, напоминающую текущую смолу. Черная вода намекала на наличие рядом скромного оружейного завода в десять корпусов. «Да ладно тебе!», – утешала я себя. – «А у нас в такой еще и дети купаются! И тетки орут, когда видят, что кто-то решил искупать собаку в десяти метрах от них!». Вокруг были разбросаны человеческие кости. Пустые черепа смотрели на меня черными безднами глазниц. «Не бойся!», – прошептала я себе. – «Это те, кто писяли в воду! Мы в воду не писяем, так что нам бояться нечего!». Это немного помогло, когда я ступила на широкий каменный мост. Древние камни где-то выглядели надтреснутыми, туман стелился по самой реке, а я шла вперед. Вдруг я услышала грохот. От неожиданности я вздрогнула, видя как в тумане поднимается, огромное чудовище, сидящее прямо в реке. Погодите! Да их несколько! Раз, два, три! Я вижу три головы! В этот момент я все поняла и замерла на месте, видя, как одно чудовище устремилось ко мне. Съежившись, я повторяла себе: «свечка, свечка!», пытаясь уберечь огонек от ветра. Огромная черная голова, похожая на голову дракона раскрыла пасть, усеянную острыми иглами зубов. Слюна стекла вниз, образуя на мосту лужу. Я была уверена, что эта пасть сейчас откусит меня вместе с кусочком моста. От ужаса мы чуть не присоединились к тем, кто все-таки перепутал речку и туалет! «Свечка!», – опомнилась я, чувствуя на себе зловонное и жаркое дыхание. Мысль о свечке заставила меня посмотреть на пальцы, залитые еще теплым воском. Горит! Фу-ты… – Не трогай ее, это невеста… – послышался голос, похожий на гром. Он доносился сверху. Рассекая туман ко мне спустилась точно такая же голова, обнюхивая меня так, что чуть не всосал мои волосы и одежду. Уберегая рукой огонек, я видела, как две одинаковые головы переглянулись. – С чего ты решил, что это – невеста? – снова послышался грохот голоса. Такое чувство, что надо мной разыгралась гроза. – Свечка у нее в руках! Невест трогать не велено! – прорычал голос, словно раскат грома. – Позовем третью голову! Что он скажет? – обернулось чудище на длинной шее, ныряя в туман. Я ждала, как ждут на ресепшене. Терпеливо и молча. Коленка подрагивала, правда. От чего казалось, что земля из-под ног уходит. Туман снова рассекла вторая голова, пока первая наблюдала за мной с внимательностью старенькой вахтерши. – Третий жрет и без нас. Он занят! Сказал, что невест не трогаем. Пусть стоит в сторонке, пока жених не заберет! – послышался голос, а меня снова обдало жаром. Я стояла, а головы снова исчезли в тумане. Оттуда доносился хруст… Руки начинали коченеть. Холод пробирал уже до кости. Свечка сгорела почти наполовину. Сейчас я бы все отдала, чтобы согреться! – Эй, – позвала я, видя как из тумана ко мне устремляется голова. – А не подскажете… эм… который час? – робко спросила я, радуясь жару дыхания. Боже мой, как тепло! – А тебе на кой? Опаздываешь куда? – прогрохотала голова, обдавая меня жаром. Ой, как в супермаркете теплышком обдуло! – Ну да, – заметила я, глядя на оплывающую свечу. Странно, но жениха все не было. Ну ничего, свечка только наполовину прогорела, так что пока рано паниковать. – Здесь время остановилось! – прогрохотала голова, снова исчезая в тумане. И снова меня оставили в покое. Я постояла ее, прикрывая свечку от тумана. «Паниковать еще рано!», – бурчала я, чувствуя, что снова начинаю замерзать. – Эй, – крикнула я, видя, как голова рассекает туман. – Чего тебе? – обдало меня теплом. Ой, как хорошо! Ну прямо кайф. Только остываю быстро. – А где я? – спросила я, греясь ответом. – Ты в царстве нави, на мосту через речку Смородину, – прорычала на меня теплом голова. Я снова подождала, и опять решила задать вопрос. – А кто вы? – спросила я, предвкушая заветное теплышко. – Да сколько можно! – прогрохотало из тумана. – Горыныч я! – Сколько нужно столько и можно, – ответила я. – Вы дышите на меня, а я греюсь! Холодно тут у вас, однако! – Ничего себе! – обалдела я, видя, как головы возвращаются в туман. Что-то мне это все не нравится. Тут от свечки – огарочек остался, а жениха все нет! Глава 6 Свечка таяла на глазах. Остался огарочек примерно с указательный палец. Теплый воск стекал по пальцам и тут же застывал. Туман клубился вокруг, а я стояла и ждала жениха. Поначалу я, конечно, надеялась, что сейчас явится красавец – писанный и ка-а-ак вытащит меня отсюда! Я обещала себе, что даже попытаюсь его полюбить, если все удастся. Время шло, красавец не спешил. Для своего рода я уже как бы умерла, а вот для рода жениха так и не родилась. Свечка неумолимо уменьшалась, не смотря на мои мысленные крики: «Помедленней!». Спустя где-то минут десять, я решила быть не принципиальной женщиной. Зачем мне супер – пупер красивый и успешный муж? Это же одни сплошные проблемы! Все бабы так и норовят вместо меня оказаться. Козни строят, пакости делают, пытаются его отбить. Не-не-не! Мне такого счастья не надо. Мне бы что-то попроще. В кузове универсал. Ведь главное что? Главное, чтобы верный был! – Ну че? Где жених твой? Не пришел еще? – послышался страшный голос Горыныча. Даже не знаю, какая голова это сказала. Мне и самой хотелось знать, где он такой распрекрасный ходит! У меня тут часики тикают с огромной скоростью! Такими темпами я скоро кукушкой поеду. – Видимо, конь забуксовал где-то, – ответила я, слыша из тумана многозначительное и издевательское: «Угу!». Прозвучало это на манер: «Там мы тебе и поверили! Знаем мы вас! Все говорите одно и то же!». Когда от свечки прогорела еще на четверть, я мысленно согласилась на самого обычного, заурядного жениха. Беспонтового. Можно даже без удобств и наворотов. Достаточно, чтобы при виде его лица рука за валидолом не тянулась. А так… можно даже с легкой лысиной. Сейчас это вообще не принципиально. Допустим пивной животик, легкая косолапость и незначительная алкогольная зависимость и любовь к футболу по пятницам. Вполне заурядная модель. Ноская. Таких всю жизнь обычно любят до самой старости. Не смотря на то, что у него по-любому где-то что-то было на стороне, но ты об этом вряд ли узнаешь. Он и сам точно не помнит. Помнит обычно, что он был или очень пьян, или вы поругались. – Че-то не видать жениха! – послышался ехидный голос Горыныча. – А у вас такое часто бывает? – спросила я, всматриваясь туман. – Ну, чтобы невеста не дождалась? – Бывает, – прогрохотал голос после паузы. – И чем, простите, это заканчивается? – осведомилась я, оценивая брачные перспективы. – Ничем хорошим, – пророкотал голос. – Для невесты! Видать, передумал твой женишок… Так что здесь останешься, как свечка погаснет. В рот я совала такую свадьбу! Совала и выплевывала! Свечки осталось сантиметра четыре с половиной. Она почти полностью стекла мне на ладонь. Сейчас я была согласна на мужчину с такой же свечкой в штанах. Из важных критериев красоты были две руки, две ноги и голова. Я уже считала, что этого вполне достаточно для счастливого брака. А так же тот факт, что он почти не путает, как меня зовут. На счет измен? Да ладно! Пусть изменяет! У соседки кот тоже ко всем ластится, и что? Но мышей из подвала ей приносит! Свечке было совсем нехорошо. Казалось, осталась лужица на ладони и кусочек фитилька, горящего только чудом. Я боялась, что сейчас дохну неудачно, а огонек, который нервно пляшет на ладони возьмет да и погаснет! Раз дернулся. Два дернулся. Сейчас потухнет!!! Глава 7 Сердце дернулось, когда огонь погас, но тут же ожило, когда он стал лениво, словно нехотя разгораться снова. Чтобы снова потухнуть. В лодочке – ладони уже догорала лужа воска с сантиметровым черным огарочком. «Мне конец!», – сглотнула я, закусывая губу. Туман словно чувствовал, что свечке недолго осталось, поэтому обступал меня. Я старалась не дышать, видя, как пламя танцует свой последний танец, дергаясь туда – сюда. – Ну, здравствуй, жена! – послышался низкий голос, а я обернулась. На меня смотрел высоченный красивый молодой мужчина со светлыми, пшеничного цвета длинными волосами. Рост у него был два метра с чем-то. «Богатырь!», – пронеслось в голове, когда он шагнул в мою сторону. Красивое мужественное лицо, суровые брови и взгляд голубых глаз. Я посмотрела на чувственные губы и к своему стыду осознала, что жених мне даже нравится! Внешне точно! Таких мужчин еще поискать надо. А если найдешь, то перебить всех женщин в округе, чтобы удержать. Было что-то в его разлете плеч! Какие-то цепляющие женское сердце удаль и дерзость. Лихо тряхнув головой, красавец взял меня за руку. – Слушай меня, навь! Я, князь Лесьяр, принимаю боярскую дочь Милану, – произнес красавец, беря меня за руку. – В свой род! Отныне он принадлежит моему роду! Он ловко подхватил меня на руки, словно пушинку. – Переступаю порог своего дома своего! Прошу любить и жаловать! – голос прозвучал словно гром. Стоило ему только это сказать, как мы очутились посреди пестрых палат. Накрытые столы ломились от яств. Мимо меня проплывал огромный лебедь, правда, на блюде. Куча незнакомых людей все как один обернулись на меня. – Ваша княгиня! – произнес Лесьяр, сжимая мою руку. Я чувствовала себя не в своей тарелке среди гомона голосов. Один бородатый мужик наклонился к другому, не сводя с меня взгляда. – Слово ее закон. О, как! Какой хороший мужик! Стоило натерпеться страха, чтобы отхватить себе такого! Я –то думала, там что-то плюгавое в тумане заблудиться. А тут … просто вау! Меня усадили во главе стола рядом с собой. Лебедь поплыл в мою сторону. В желудке что-то проурчало, а я посмотрела на еду, окружающую меня. Что-то в тарелке напротив напоминало свиные уши моченые, чуть дальше были такие изыски, от которых мне становилось как-то не по себе. Рядом на блюде сидел гусь и лежала щука. Все это поблескивало жирными бочками, а у меня случился гастрономический ступор. Два золотых кубка один побольше, другой поменьше стояли рядом, сверкая драгоценностями. – Что-то наша княгиня ничего не ест? – спросил сипловатый голос, а все смотрели на меня. Я сглотнула. – Али верхосыток* ждет? Что, простите? Что я жду? _______________________ *Верхосыток – десерт Глава 8 – Несите княгине верхосыток! – потребовал муж, а я приготовилась. Желудок решил приготовиться вместе со мной. Он меня робко спрашивал, а что это такое? Я ему честно отвечала, что не знаю! – А что княжна изволит? – спросил какой-то подхалим. – Мазуню? Кулагу? Леваши? Али морковку в меду? – Последнее, – кивнула я, радуясь знакомым словам. . Красиво разложенные потроха заставили желудок взвыть: «Ой, не могу…». Я постаралась поискать глазами хоть что-то аппетитное, как мне уже принесли морковку с медом. Я попробовала, понимая, что вкус специфический. Пожевав немного, я поняла, что не так уж и голодна. – Ах да, княжна! – нахваливали меня незнакомые рожи. – Говорят, бабы в ее роду даже козлов в людей превращали! И такое было! На моем счету не было еще ни одного превращенного козла. Я как бы не в этом видела смысл жизни и свое призвание. Противная свистулька в чьих-то руках заставляла меня нервничать. Вокруг нас прыгали и кривлялись разные личности. Длинные рукава рубах намекали на некую степень душевного нездоровья. Гундявый рожок, который вторил свистульке, вызывал желание познакомить его с тишиной. – Гляди, как княжна на скоморохов пялится, – слышала я шепотки. Они были как бы и рядом, но не понятно, кто это сказал. – Ну она же девка молодая. Не видала таких, явно! – снова выхватила я из гомона фразу. – Небось таких у ейного батюшки не было… Я присмотрелась. Вдруг тут звезда местного масштаба кривляется, а я не в курсе. Может, на свадьбу какую-то знаменитость местную пригласили. А я сижу и не ценю со страшной силой. – Чей-то княгиня не ест ничаво? – снова послышался, уже другой голос. – Не иначе, как больная какая? – Худая какая, – вторил ему еще один голос. – Недокормыш! Я пыталась вычислить, кто это сказал, но было так шумно, и говорили все, что я не могла отследить. – А ведь невестой не она должна была стать, а другая, – послышался еще голос. – Чтобы наш князь Лесьяр да на дочери опального боярина женился, да ни жисть! Нечисто тут дело! Ладно бы, красавица – прелестница… Я нахмурилась. Сколько интересных подробностей всплывает! – Так ведь он на Чернаве жениться хотел. А потом решение сменил! Не иначе, как околдовала! – слышались разговоры. – Приворожила… Слыхал, я что до этого князь к них по делу ехал… А потом вернулся сам не свой… О свадьбе объявил… – Ну, значит, счастья им не будет, – усмехнулся еще один голос. – Не жить будут, а маяться… Попомните слово мое! – В роду у нее чаровницы были, – сипло вмешался еще один голос. – Сам слышал… Я посмотрела на красавца – князя, которого эти разговоры ничуть не тревожили. Он смотрел на меня так, словно уже не чаял исполнить супружеский долг. – Гляди, как на нее смотрит, – шептались гости. – Глаз не сводит… И так всю свадьбу… Ой, нечисто тут дело! Ой, нечисто! Я вздохнула, съела для приличия еще ложку морковки в меду. «Не-е-ет!», – заорал желудок, пока я разжевывала это дикое сочетание в надежде найти в нем тонкие оттенки вкуса. – Князь да княжна! Извольте в покои! – поклонились нам. Я посмотрела на князя, как бы подозревая, что нас туда не просто спать ведут. Я стала волноваться. Не привыкла я, чтобы вот так вот с совершенно незнакомым мужчиной, чье имя я тут же забываю, смотреть спокойной ночи малыши под одним одеялом. С шутками, прибаутками, намеками, от которых опустится любой мужское настроение, нас проводили до красивых дверей. На дверях были искусно вырезаны женщины – птицы, украшенные цветами. – Это… ж… эти, как его… – напряглась я, вспоминая, что видела их раньше. Не в живую, нет. Память напряглась, но двери уже открылись, а потом закрылись за моей спиной. – Тадам! – пронеслось в голове, когда я оказалась к красивой уютной комнате. – Раздевайся, жена! – сурово произнес молодой князь, как только резная дверь в княжескую опочивальню закрылась. – Не-а! – помотала я головой, бряцая нитками жемчуга и украшениями. Я стояла посреди палаты, в которой горели толстые свечи. Их огонь отражался в драгоценных камнях, которыми был расшит княжеский нарядный кафтан. Тряхнув длинными светлыми волосами, князь сощурил глаза цвета меда, а потом горделиво откинул голову, глядя на меня. – Милана, ты – жена моя! Ты обязана подчиняться мужу, – произнес князь с нажимом, скрипнув половицей. Его тяжелая поступь заставила меня сделать опасливый шаг назад. – Не ты ли сама хотела за меня замуж? Ну, во-первых, жена я ему примерно несколько часов, но за эти несколько часов я натерпелась так, что ну его в баню! Кто мог подумать, что лужа на кафеле и скользкие китайские тапки вступят в преступный сговор, чтобы выдать меня замуж в другом мире? – Я… я… – начала я, поднимая брови. – Я даже не Милана. Я вообще не знаю, как здесь очутилась. И замуж я точно не хотела! – Не силой же тебя брать? – усмехнулся князь, пока я пыталась соблюдать дистанцию. – А ведь сама знаешь. Наследник нужен. – Эм… – протянула я. – Поздравляю. Главное, что есть, что наследовать. Но можно как-то без меня… Внезапно князь рассмеялся. – Ну и скромная же ты, княгиня, – заметил он, подходя ближе. Его рука коснулась моих украшений, которые словно сережки спадали с головного убора на плечи. – Такую и хотел… Голос его стал тише, а я сделала глубокий вдох. – Чтобы никого кроме меня не видела, – улыбнулся князь, а я поняла, что меня раздевают. – Чтобы только моей была. – Ну что ты глаза прячешь? Я попыталась отвести взгляд, лихорадочно соображая, куда бежать. Я, конечно, была бы не против пококетничать с таким красавцем. От него исходила какая-то странная аура. Он словно давил ею. Золото немного растрепанных волос струилось на широкие плечи. Взгляд у него был тяжелый, но при этом наполненный умом и решительностью. О таких мужчинах мечтают женщины, таких могучих красавцев видят в битвах, испытывая при этом какой-то невнятный трепет и волнение. «Он сможет защитить!», – проносится в голове, когда взгляд скользит по его могучей фигуре. «Он знает, что он делает!», – снова проносится в голове, когда видишь его твердую походку. Черты лица у него были красивые, крупные, мужественные. Я бы даже сказала – волевые. Брови были не светлые, а темные. От каждого жеста веяло какой-то богатырской силой. Но нрав у него был явно крут, в чем я уже немного убедилась. Стучать кулаком по столу он умел. Особенно, если в кулаке сжат тот, кто посмел сказать слово поперек. Такому я бы даже разрешила бы себя домой проводить! Может, хоть он знает, где мой дом? Но резкий переход от «здрасте» к «раздевастея» я читала только в криминальной хронике. Некоторые маньяки пошли еще дальше и использовали удар тяжелым предметом по голове в качестве приветствия и комплиментов. Статистика показывала, что один удар по голове заменяет сразу три свидания, два букета цветов, поход в кино и поцелуи под подъездом. – Не надо, – занервничала я в его объятиях. Меня упорно двигали в сторону кровати. Рука провела по моим волосам, словно приглаживая их. – Не бойся меня, – послышался обжигающе страстный шепот. – Наглядеться на тебя не могу… – А можно меня не… – начала я, пытаясь вырваться. Я трепыхалась, как воробей, понимая, что сильные мужские руки становятся все настойчивей. – Ну, не бойся, сердце мое, – прошептал князь, как вдруг… рухнул на пол. Я отпрыгнула и оторопела. Прошла пара секунд. Князь лежал на полу. Так меня еще никто не соблазнял. Это что? Новая тактика? Я растерялась, боясь шелохнуться. Мне что? Надо как-то проявить себя? Или там пококетничать? Недолго думая, я решила пококетничать ножкой, легонько трогая лежащего князя. Видимо, не проняло. «Нет, нет, нет!», – отогнала я в голове странную мысль. – «Да он вон какой здоровый лоб! С чего ему…». Совесть заставила меня присесть. – Эй… – прошептала я, легонько дотрагиваясь до его плеча. Золотые кудри разметались по алому кафтану. – Ку-ку! Осторожно, терзаемая сомнениями, я попыталась его перевернуть. Мало ли! Вдруг человеку стало плохо от красы моей неземной! Я посмотрела на себя в зеркало и не узнала. Я сейчас напоминала какую-то куклу. В белом платье, с кучей жемчуга с висячими тяжелыми сережками, похожими на уточек. Не сказать, что мисс мира. Но тоже очень даже ничего. Только головной убор какой-то дурацкий. Словно плоскую расшитую драгоценностями шапочку обмотали белой тканью, понавешав на нее половину сокровищницы. Но я была уверена. Это не я! Я подняла руку, глядя на сверкающие перстни. Девушка в зеркале сделала тоже самое. – Приехали, – выдохнула я, возвращаясь к князю. – Князь, вставай, – произнесла я. – Не такая уж я и красивая, чтобы в обморок падать! Так, а это точно обморок? Может он- пьяный? Я присела и принюхалась. Нет, вроде. Прощупав пульс, я поняла, что пульса нет. – Мама!– дернулась я, пытаясь сделать князю искусственное дыхание и непрямой массаж сердца. – Слушай, – прошептала я, ритмично давя ему на грудь. – Я трупы в жизни не видела. Не хочу, чтобы ты был первым! С усилием я пыталась привести его в чувство, а потом припадала ухом к его груди. Внезапно в дверь вошла знакомая старушка, а я дернулась. – Батюшки! – опешила старуха, забегав вокруг. – Неужто … помер? Если помер – это плохо! Я слезла с князя, глядя на его безвольную руку, унизанную перстнями. Бабка суетилась вокруг него, прислушиваясь к его дыханию. – Помер, – произнесла она странным голосом, а я округлила глаза. – Князь-то наш помер! Он вскочила, заметалась по комнате. – Быстро руку режь и простыню мажь! – скомандовала бабка, суетясь и причитая. – Иначе, нам конец! Руку резать? Для чего? Я пока что не понимала всего происходящего. Мне вот с самого утра мало было понятно! – Режь, давай! – простонала бабуська, доставая у князя кинжал. Я вздрогнула при мысли, что придется сделать надрез. – Да так, чтобы не видно было! Быстро! Давай, голубушка! Я прикидывала, что мне не жалко. И решила, что ногу не так жалко, как руку, поэтому закатала платье, под которым ничего не было, и стала ковырять ранку. Кровь выступила, а бабка обрадовалась и схватила простыню, вытирая ею кровь. – Ну, все! Кажись, поспели! – выдохнула она. – А теперь кричи! Громко! Помогите! – Помогите!!! – закричала я. – Помогите!!! Бабка бросилась к двери, а потом громко хлопнула ею и влетела обратно, в голос запричитав: «Ой, батюшки! Что ж енто делается! Князь занемог! Ой!». Ее крики подействовали, словно магия. Послышался топот ног, а я дернулась, когда дверь распахнулась, и в нее влетели незнакомые мне люди. Завидев, красавца – князя на полу, они побледнели, переглянулись и стали орать, окружая его. – Ой, бедная девонька, – нараспев причитала бабка, прижимая меня к себе. – Перепугалась…Ну ничего… Все образуется… Я надеялась, что его сейчас спасут. Честно надеялась. Я сегодня такое видела, что в голове до сих пор не укладывается! А вы говорите, магии нет! Если нет, тогда что это было там, в лесу? Князя осматривали со всех сторон, а потом какой-то бородатый мужик поднял на нас глаза и произнес испуганным голосом. – Князь мертв! Глава 9 Фраза: «Итить – колотить», которая больше всего подходила к этой ситуации, была крайне неуместна из-за опечаленных лиц. Поэтому я скромно промолчала. Изредка на меня бросали взгляды. Всем хотелось выяснить, что я такая за женщина, на которой князь кончился. Как я сделала так, что молодой, здоровый, крепкий мужик сделал «брык» и все. Конечно, можно было подумать, что бедное княжеское сердечко любви не выдержало. Но я решила выводами не делиться. Но князя было очень жаль… Настолько жаль, что я нервно сглотнула. – Ой, бедняжечка! – причитала знакомая бабка, чье имя я должна была знать, но не знала. – Ой, что ж делается то! А-а-а! Мне тонко намекали, что я должна плакать изо всех сил. И погромче. Но плакать у меня не получалось. Я все еще была в шоке и выходить из него пока не собиралась. – Что-то княжна не плачет? – настороженно спросил один из бородатых подозревак. Сейчас бочка медленно, но верно подозрений катилась в мою сторону. – Реви, дуреха! – шепнула бабка, а я видела, как присутствующие с лицами весьма скорбными и подозрительными, поглядывали на меня. Но слеза никак не шла. И сопля не показывалась. – Да вы только поглядите! Она же бела, как полотно! – вместо меня ответила бабка. – Того и глядишь сомлеет! Ты присядь, голубушка… Присядь! Ну, полно тебе! Всякое в жизни бывает! Ловкая старушенция заслонила меня от других, наглаживая по голове. Пока я все еще пыталась обдумать случившееся. Нет, я все понимаю, но чтобы вот так! И не то, чтобы мне хотелось, чтобы это случилось. Нет, я – девушка строгих правил! И никаких поцелуев на первом свидании. Но князь был красавцем, каких поискать. Да! Так жизнь меня еще не обламывала! – Бедняжечка… – причитала бабка, пока я уткнулась в ее грудь, слыша топот ног и тихие голоса. – Ой, беда-то какая! Я не видела, что там происходит. Все заслоняла бабка. Но что-то мне подсказывало, что молодые князья с богатырским здоровьем просто так не помирают. Сомневаюсь я, что это он с виду богатырь, а на деле каждую неделю в больнице очереди просиживал с анализами в руках. – Вече собирать надобно! Раз князь помер! – басовито заявил один бородач. – Кто ж теперь княжить будет? – А княгиня на что? А? – тут же спохватилась бабка, тыча пальцем на меня. – Тем паче вон! Кровь есть! Так что любовь промеж ними случилась! А ежели дите понесла? А? Княжеское? Вот тут я чуть не поперхнулась. – А кто про это прознает? – задумчиво спросил боярин, наглаживая окладистую темную бороду. Все переглянулись, как бы поддерживая мысль. – Люди!!! Добрые!!! Князь помер, но успел!!! Ждем дитятко!!! – заорала бабка так громко, что у меня чуть барабанные перепонки не лопнули. Казалось, ее сам Горыныч услышал и кем-то поперхнулся. – Теперича все знают, – спокойно заметила бабка, словно и не орала вовсе. – Так что с княгиней ничего поделать не сможете! Было? Было! Вон кровь на ней! Первая, девичья! – Так ведь времени то совсем немного прошло! Не поспел бы! – переглядывались бояре, а я поняла, куда бабка клонит. Что-то мне бояре доверия не внушают. – А это уже к князю вопросы! – заметила бабка, разводя руками. – Мой муж – покойник и быстрее справлялся! Он за это время даже два раза успевал! Кто виноват, что князюшка наш от красоты такой скорострелом стал? Игнорировать факт того, что я могу быть потенциальной матерью нового князя, бояре не могли. От того погрустнели. Тело князя поспешили унести, закрыв за собой резную дверь в княжеские покои. Только сейчас я поняла, что предположительное наличие ребенка спасло мне жизнь. Но ведь ничего не было! И ребенка точно быть не должно! – И как дальше выкручиваться будем? – спросила я шепотом. – Есть у меня мысля одна… – заметила пронырливая бабка таким же таинственным полушепотом. – Надобно тебе срочно мужика искать. Да такого, чтобы на князя похож был! Что?!! Глава 10 – Вы сейчас серьезно? – произнесла я, видя, как обстоятельная бабка серьезно подходит к делу. – А что? Шутки шутить буду? Князь помер, бояре спят и видят, как самим княжить! – ворчала бабка, раздевая меня. Когда оковы спали, я почувствовала легкость. – Завтра реви, как в последний раз… И живот руками наглаживай, мол, дитятко жду. А сама глазами по сторонам зыркай, мужичка высматривай. Да не абы какого! Чтобы на князя смахивал! Иначе жди беды… Я вздохнула. План казался гениальным только для тех, кто в нем не участвует. Это ж надо было так влипнуть! Я схватилась за голову. – Ты, главное реви, как в последний раз! – научала бабка, укладывая меня спать. – Ладно, спи, утро вечером мудренее! Завтра ты должна показать всем, что ты – княгиня, а не сопля, что на князе повисла! Иначе, мигом от тебя избавятся… «Княгиня!» – повторила я, все еще не веря. Ворочаясь в кровати, я понимала. У красавца – князя сегодня плохой день. А у меня еще можно сказать и удачный. Но что-то кололо мне в душе. «Тебе что? Князь понравился?», – спрашивала я у себя, но тут же слышала собственное возмущение: «Да нет! С чего ты взяла! Да никогда!». И понимала, что понравился. Красивый мужик. Был. Как хорошо бы проснуться у себя дома… – Че вертис-с-ся? – послышался голос бабки в темноте. – Не спится? Давай расскажу, чтобы уснула быстро! О, сказка не помешает! Я уже приготовилась слушать, отвлекая свои мысли от дел насущных. – Девка маленькая в окно однажды выглянула, а там ночь на дворе, – начала бабка, а я устроилась поудобней. Давно мне сказки не рассказывали! Я даже улыбнулась в темноте. – Смотрит , а по улице старуха с котомкой идет. Откуда взялась? Да кто его знает. Идет и что-то высматривает. Глаза у старухи в темноте горят, а она ими то туда, то сюда зыркает… Подошла она значит к дому соседскому… Поскреблась, а потом вошла, словно не заперто было. Побыла там немного, а потом вышла. Так же тихо. Опять идет зыркает по сторонам… И к этому девкиному дому подошла. Услышала девка, как кто-то в дверь скребется, так сразу легла на сундук, покрывалом укрылась. Тишина в доме. Половица не скрипнет… Утром, от плача проснулась. Мамка над колыбелькой ревет. Братик меньшой помер. А из соседского дома тоже плач. Дед старый убрался. Видать, бабка не просто так ходила. И не бабка была вовсе, а смерть… Я лежала, чувствуя, как у меня волосы дыбом стоят. Ничего себе сказочка, мать его итить… И главное, то как бабка ее рассказывала! В конце такой зловещий голос был, что я перед сном в туалет не хотела, а сейчас немного захотела. Но если перед сном были возможности, но не было потребности. То сейчас потребность была, а вот идти куда-то в темноте, ужасно не хотелось. Мурашки бегали по коже туда – сюда. Казалось, все вокруг шорохами наполнилось… – Ну, все, спи, – послышался голос бабки, а я поняла, что еще одна такая сказочка, и я поседею. – Или еще одну рассказать? – Нет, спасибо, – прошептала я. Нервные клетки до сих пор бурно обсуждали предыдущую сказку. И пугались каждого шороха. – Ну и славно! Завтра выйдешь, на княжеское место сядешь! Дескать, я теперь княгиня! И норов свой покажешь! Дескать, у тебя не забалуешь! – наставляла бабка, зевая. – На похороны тебя могут не позвати. Раз ты у нас дитятко носишь! Негоже тебе на похоронах стоять! Ну, хоть тут от сердца отлегло. И все-таки князя жалко. Красавец… С чего это он умер? Причем, ни с того, ни с сего? – А князюшку нашего, видать, отравили! – заметила бабка, словно мысли читая. – Верхосытком. А ты жива осталась, потому, как ничего не ела! Вот это новости! Глава 11 Какие прекрасные люди! – А сейчас за княжеское место бороться будут! А оно – твое по праву! Так что, спи, высыпайся. Завтра целый день скорбеть! – вздохнула бабка, укладываясь спать. Вертелась я и так, и эдак. Казалось, после таких новостей сна ни в одном глазу. Везде мне чудились скрипучие шаги, шелесты и шорохи. Я натягивала одеяло на себя, слыша, как на улице гуляет ветер. Бабка уже храпела, а я понимала, что больше всего на свете сейчас хочу проснуться в своей уютной квартирке. – Давай, зажмурься и… – шептала я, втайне надеясь, что проснусь я по будильнику. Теперь мой будильник, который я ненавидела по утрам, казался мне райской музыкой. Я открыла глаза, а вокруг был день деньской. Солнце ломилось в окно яркими лучами, заставляя щурится. – Проснулась, солнышко ясное! – послышался голос бабки. – Сейчас я тебя учить буду! Князюшку твоего уже схоронили. Сейчас тризна будет. А ты должна будешь на ней себя показать. Что у тебя не забалуешь! Бабка открыла сундук и достала наряд, похожий на сбрую. Из-за вышивки он весил килограммов десять. – Иди сюда, вдовушка. Вдовушка – соловушка, – кряхтела бабка, помогая мне умыться и облачиться. – Вон, гляди, что я тебе сготовила! Ешь, не робей! Я увидела кашу с грибами и несколько ломтей хлеба. Голод превратил меня в кровожадное чудовище. Воспитательница в детском саду сейчас бы прослезилась бы от умиления, глядя , как я уплетаю кашу за обе щеки. – И домовому мисочку поставь! – потребовала бабка. – Так принято! – Домовому? – спросила я, облизывая расписную деревянную ложку. – А то! – хмыкнула бабка. – Теперича ты хозяйка терема! Так что помощь домового тебе понадобится! Он взяла остатки каши, которые я не доела, взяла маленькую узорчатую миску и положила сверху хлебушек. – Ну что, неси ему! – произнесла бабка, а я пожала плечами. – Ласково! Помни! – А куда нести? – спросила я, осматриваясь. – Возле сундука поставь… – кивнула бабка, а я поставила миску, поправив хлебушек. – Угощайся… – произнесла я робко. – Домовой, батюшка! – подсказывала бабка, как вдруг в углу что-то зашелестело. Черная мохнатая рука вылезла из темноты, схватила миску и … Я медленно отступала, чувствуя, что никак не могу привыкнуть к чудесам. – Ну вот и славно! – заметила бабка. – Баба Дуня тебя плохому не научит! О! Теперь я знаю, как бабку зовут! За сундуком что-то чавкало, а я смотрела то на сундук, то на бабку. – Домовой он и о беде предупредит! – заметила баб Дуня, нараспев. – Как навалится на тебя, ты сразу такая: «К худу или к добру?». А он тебе ответит! – Спасибо, – выдохнула я, понимая, что сигнализация активирована. – Ну что! Иди на тризну! Лицо бледное, каменное, скорбное! – наущала бабка. – Словно ты за всю ночь все глаза выплакала, а наутро слез не осталось. – Ну давай, поплачь сейчас! Я как ни пыталась, не выходило. – На! Я тут для тебя луковку припасла! – заметила бабка. – Ты ее в платочек заверни… И глаза ею разотри! Я поднесла разрез луковицы к глазам, а слезы выступили моментально. – О, совсем другое дело! – потерла руки бабка. – Понимаю, что слезы проливать по нему не хочется, после того, что князь с отцом твоим сотворил… Так, а этого я не знала! Глава 12 Любопытство раздирало меня, а баба Дуня махнула рукой. – Что было, то было… – вздохнула она. – Так что туда ему, князюшке, и дорога! Нечего прошлое ворошить, а то беду накличешь! Давай, девка! Сейчас выйдешь к тризне, лицо подымешь, чтобы все слезу видали. Коли на княжем месте чья-то задница греется, бровь нахмурь сурово! И скажешь. Ты почто княжеское место занял! Не успели князя, мужа мово. Прямо так и подчерни! Не успели мужа мово схоронить, а ты уже место греешь. Место, которое я сыну отдам, княжескому! Поняла? Что-то мне туда не хочется! Я чувствовала, что меня там не ждут. – А если ерепениться будет, так сразу и скажи! Значит, ты мужа моего со свету сжил, пес шелудивый! – бабка уперла руки в боки, а я боялась, что такое не повторю. – Ты на ус мотай! Я пока что могла моргать. – А если и после этого не слезет? – спросила я, понимая, что сейчас мне придется власть отстаивать. – Вот тогда и скажи, что бабка твоя – ведьмой была. И знания тебе передала. Такую порчу на яйцах сделаю, что куриными яйцами не выкатаешь! – нахмурилась бабка. – И что? Правда, сделаю? – спросила я, поглядывая на свои руки. – Не знаю, не знаю, – заметила баба Дуня. То, что бабка недоговаривает, было понятно по ее выражению лица. – Пойдем! Луком глаза три! – скомандовала бабка, а я пожала плечами и стала тереть. Слезы брызнули, даже остановиться не могли. Тяжелая дверь княжеских покоев скрипнула, а я пошла по терему в сторону приглушенных голосов, которые что-то обсуждали. Слов было не разобрать, а я понимала, что мне не очень-то и хочется! С каждым шагом голоса становились громче. Огромные двери с девами – птицами, искусно вырезанными в угловатом узоре, распахнулись, а в часть присутствующих умолкла. Вторая часть обернулась и тоже умолкла. Место князя было пусто. Рядом с ним была скромный стульчик, предназначенный для княгини. Смотрелось все это как стул до ремонта и украшательства и после. Все, затаив дыхание следили, куда я присяду. – На княжеское место садись! – шикнула бабка, горбатой мышью пробираясь за мной. – Почему не на место княгини? – спросила я шепотом. – Была бы я тонкая – звонкая да лет двадцать назад, я бы и за местом княгини поместилась бы! – усмехнулась баба Дуня. Я уселась на княжеское место, глядя сквозь слезы на недовольных бояр. Все загудели, как возмущенный улей. – А с чего это княгиня на мужнином месте уселась?! А?! – голосом с хитрой подковыркой произнес бородатый по правую сторону. На его бороде виднелись потеки от кубка. Народ довольно загалдел. «Проверяют!», – пронеслось в голове, а я расправила плечи, как учила бабка. – Вышел бы ты замуж за князя, тоже мог бы на его место сесть! – произнесла я, не забывая утирать слезы. Образ безутешной лебедушки – страдалицы явно не клеился с ответом. В воздухе запахло когнитивным диссонансом. – Так его! – послышался тихий, науськивающий шепот. – Так где правда, то? – послышался голос еще одного боярина. Борода у него была огненной рыжей. – Поспел князь вчера или нет? Уж мало времени прошло! – Можешь у князя самого спросить, – произнесла я, чувствуя, как руки впиваются в подлокотник от напряжения. Нос хлюпнул, а бабка усмехнулась: «Хорошо сморозила! Так их, для оснастки! Пусть боятся!». Кого-то мне эта бабка напоминает. Точно! Сватью бабу Бабариху из старого мультика. Пока что недовольные бояре то и дело зыркали друг на друга. – А вдруг не вышло с дитятком? Ну, раз так, то князь нам новый нужен! Жениха бы княгине нового сыскать! – послышался голос, а я не успела понять, кто это сказал. Идея вызвала оживление. Все называли какие-то имена родственников. Дело чуть до драки не дошло! – Князь еще помереть не успел, а вы уже жениха мне ищете… А беду накликать не хотите?! – суфлировала бабка. – И бровь хмурь! – Князь еще остыть не успел, а вы уже жениха мне нового ищете! – произнесла я, едва ли не вскакивая. – А беду накликать не хотите?! Бояре приумолкли. Но при этом зыркали на меня. – Волос долог, а ум короток! Как баба сама будет дела княжеские вершить? А соседи, как прознают, что князь у нас помер, так быстро к нам с дружиной придут! – возмущались бояре. – Есть жених! – крикнул голос. Я нервно заерзала. Простите, но институтов по управлению дружиной и княжескому делу я не заканчивала. Так что как себя вести не знала. – Скажи, что сама жениха себе выберешь! – послышался шепот бабки. – Расхвали князя и скажи, что под стать нужен! Я прокашлялась, опустив глаза на стол. Там лежали петушиные гребни, а я почувствовала себя слегка беременной. – Князь наш был … – произнесла я, видя, как все затихли. – Мужественным, храбрым, мудрым… Я никогда еще не нахваливала человека, которого знала часа три от силы. «И пунктуальным!», – подсказывало что-то внутри, когда я вспоминала свечку в руках. – Так и жених должен быть под стать ему! – произнесла я. – Так что выбирать сама буду! Одобрительный гомон заставил меня немного расслабиться. – А мы уж выберем! – потирала бабка руки за широкой спинкой княжеского кресла. – Вот, еще времячко выгадали! Ну все, нечего засиживаться! Я встала, понимая, что слово свое сказала, а бояре согласились. Бабка сгорбленной тенью следовала за мной, а я уже направилась в сторону покоев. – Стой туточки, – прошептала бабка, отпирая покои. Она там походила, пошуршала, а потом позвала меня. – Ну все, девонька моя, справились! Даже лучше вышло, чем надумала! – усмехнулась бабка. – Сейчас жонихов будут собирать, своих сыновей, братьев, племянников предлагать. Есть чем боярам заняться. Я поела, правда, без аппетита и посмотрела в окно, где уже собиралась ночь. В глубине души я чувствовала себя пленницей в огромных палатах. И маршрут у меня один и тот же. Зал – покои, зал – покои. – Ну что нос повесила? – спросила баба Дуня. – Живи теперича и радуйся. На пирах сиди, жениха выбирай! – А у всех княгинь такая жизнь? – спросила я, понимая, что уныленько как-то получается. – Ой, деточка, – покачала головой баба Дуня. – У всех, милая, у всех. Кто-то еще детей рожает. Мать твоя так же жила. И бабка тоже. Тебе еще послабление есть. Это отец твой тебе разрешал ходить, куды вздумается. А при муже не забалуешь! Я сколько раз тебе говорила. Готовила тебя. Неужто забыла? Или прослушала! Я вздохнула. Какая интересная жизнь, получается! Насыщенная, главное! – Сидишь себе, вышиваешь, да князя ждешь! Думы думаешь, о судьбинушке его, стенаешь, – мечтательно заметила бабка. – Вот жизнь какая! Многие о ней мечтают! Это ж лучше, чем в поле пахать… Воду из колодца черпать, белье в реке полоскать. А тут и постирают, и прополощут, и сами воду нанесут… Да… Я сглотнула, понимая, что в качестве разнообразия и развлечения мне предоставляются стенания, думы, супружеский долг и рождение детей. И все разнообразие исходит от мужа, который у меня вчера навсегда закрыл глаза. Из не связанных с мужем развлечений была только вышивка. Грустно. – Бывало соберет твоя мать девиц в светелке, а они давай щебетать – рассказывать… вздохнула бабка. – Вот тебе и жизнь княжеская. Зато сытая! Я уже поняла, что отец мой – не то местный князек, не то боярин. И что его смерть как-то с князем связана. Мать умерла раньше. А моим воспитанием бабка занималась. – Ну, утро вечером мудренее, – умиротворенно произнесла бабка. – Давай я тебя раздену, спать уложу да сказку расскажу! Я лежала в кровати, чувствуя, как шевелятся волосы от сказки. – Любились, значит, парень с девкой. Парень то уехал, чтобы деньгу заработать. А девка одна осталась. Вестей от него никаких. И вот однажды, стучится в дверь ночью. А девка проснулась, глянула в оконце, а там милый стоит. Он ее за руку берет, а она к нему и так и эдак ластится… – задумалась бабка. – А то не он! То – покойник за ней пришел! Говорит ей, чтобы она с ним пошла. Девка соглашается и идет. Наутро вся деревня переполошилась. Девка пропала. Нет ее. А потом, возле леса нашли разорванную. Словно дикий зверь рвал. По ленточкам да по косе узнали… Вот… От второй сказки я отказалась, повернувшись на бок. Ну и дела! Теперь каждый шорох казался мне страшным, а я через силу уснула. Проснулась я внезапно, посреди ночи… От странного запаха в горнице. Пахло землей и сыростью… Обернувшись на скрип половицы, я увидела высокий силуэт, стоящий в дверях. Глаза у силуэта горели каким-то странным желтым светом. – Бабка! – испуганно прошептала я, глядя на спящую неподалеку бабку. Но она даже не пошевелилась. – Бабка!!! Но бабка спала, а я снова обернулась, как вдруг увидела перед собой … мужа! Глава 13 Я была не из тех девушек, которые ловят инфаркт миокарда от поднятого ветром или заманчиво шелестящего в зловещего вида кустах целлофанового пакетика. Но тут был не пакетик. Сначала мне показалось, что показалось. Я сглотнула, моргнула, как вдруг поняла. Что мне не показалось! Примерзнув к кровати, я чувствовала мелкую, противную дрожь, пробежавшую по телу. Волосы поднимались и шевелились, когда я услышала скрип половицы. Словно смычок по натянутой струне нервов. Зубы предательски застучали, а я попыталась сделать вид, что сплю. «Прикинься дохлой – медведь понюхает и сам уйдет!», – учили меня в школе. Теперь я очень надеялась, что у князя и медведя есть много общего, кроме фигуры. «Он походит и уйдет!», – мысленно утешала я себя, слыша шаги. Скрип половицы был совсем близко. Я едва не вздрогнула от него. Пока что я старательно пыталась делать вид, что сплю. Тело всячески мне помогало. Оно оцепенело от страха и внезапного холода. «Что-то не уходит!», – пронеслось тревожное в голове, когда шаги были совсем близко.

Конец ознакомительного фрагмента.