Шрифт:
– А то! – хмыкнула бабка. – Теперича ты хозяйка терема! Так что помощь домового тебе понадобится!
Он взяла остатки каши, которые я не доела, взяла маленькую узорчатую миску и положила сверху хлебушек.
– Ну что, неси ему! – произнесла бабка, а я пожала плечами. – Ласково! Помни!
– А куда нести? – спросила я, осматриваясь.
– Возле сундука поставь… – кивнула бабка, а я поставила миску, поправив хлебушек.
– Угощайся… – произнесла я робко.
– Домовой, батюшка! – подсказывала бабка, как вдруг в углу что-то зашелестело. Черная мохнатая рука вылезла из темноты, схватила миску и …
Я медленно отступала, чувствуя, что никак не могу привыкнуть к чудесам.
– Ну вот и славно! – заметила бабка. – Баба Дуня тебя плохому не научит!
О! Теперь я знаю, как бабку зовут! За сундуком что-то чавкало, а я смотрела то на сундук, то на бабку.
– Домовой он и о беде предупредит! – заметила баб Дуня, нараспев. – Как навалится на тебя, ты сразу такая: «К худу или к добру?». А он тебе ответит!
– Спасибо, – выдохнула я, понимая, что сигнализация активирована.
– Ну что! Иди на тризну! Лицо бледное, каменное, скорбное! – наущала бабка. – Словно ты за всю ночь все глаза выплакала, а наутро слез не осталось. – Ну давай, поплачь сейчас!
Я как ни пыталась, не выходило.
– На! Я тут для тебя луковку припасла! – заметила бабка. – Ты ее в платочек заверни… И глаза ею разотри!
Я поднесла разрез луковицы к глазам, а слезы выступили моментально.
– О, совсем другое дело! – потерла руки бабка. – Понимаю, что слезы проливать по нему не хочется, после того, что князь с отцом твоим сотворил…
Так, а этого я не знала!
Глава 12
Любопытство раздирало меня, а баба Дуня махнула рукой.
– Что было, то было… – вздохнула она. – Так что туда ему, князюшке, и дорога! Нечего прошлое ворошить, а то беду накличешь! Давай, девка! Сейчас выйдешь к тризне, лицо подымешь, чтобы все слезу видали. Коли на княжем месте чья-то задница греется, бровь нахмурь сурово! И скажешь. Ты почто княжеское место занял! Не успели князя, мужа мово. Прямо так и подчерни! Не успели мужа мово схоронить, а ты уже место греешь. Место, которое я сыну отдам, княжескому! Поняла?
Что-то мне туда не хочется! Я чувствовала, что меня там не ждут.
– А если ерепениться будет, так сразу и скажи! Значит, ты мужа моего со свету сжил, пес шелудивый! – бабка уперла руки в боки, а я боялась, что такое не повторю. – Ты на ус мотай!
Я пока что могла моргать.
– А если и после этого не слезет? – спросила я, понимая, что сейчас мне придется власть отстаивать.
– Вот тогда и скажи, что бабка твоя – ведьмой была. И знания тебе передала. Такую порчу на яйцах сделаю, что куриными яйцами не выкатаешь! – нахмурилась бабка.
– И что? Правда, сделаю? – спросила я, поглядывая на свои руки.
– Не знаю, не знаю, – заметила баба Дуня.
То, что бабка недоговаривает, было понятно по ее выражению лица.
– Пойдем! Луком глаза три! – скомандовала бабка, а я пожала плечами и стала тереть. Слезы брызнули, даже остановиться не могли.
Тяжелая дверь княжеских покоев скрипнула, а я пошла по терему в сторону приглушенных голосов, которые что-то обсуждали. Слов было не разобрать, а я понимала, что мне не очень-то и хочется!
С каждым шагом голоса становились громче. Огромные двери с девами – птицами, искусно вырезанными в угловатом узоре, распахнулись, а в часть присутствующих умолкла. Вторая часть обернулась и тоже умолкла.
Место князя было пусто. Рядом с ним была скромный стульчик, предназначенный для княгини. Смотрелось все это как стул до ремонта и украшательства и после.
Все, затаив дыхание следили, куда я присяду.
– На княжеское место садись! – шикнула бабка, горбатой мышью пробираясь за мной.
– Почему не на место княгини? – спросила я шепотом.
– Была бы я тонкая – звонкая да лет двадцать назад, я бы и за местом княгини поместилась бы! – усмехнулась баба Дуня.
Я уселась на княжеское место, глядя сквозь слезы на недовольных бояр. Все загудели, как возмущенный улей.
– А с чего это княгиня на мужнином месте уселась?! А?! – голосом с хитрой подковыркой произнес бородатый по правую сторону. На его бороде виднелись потеки от кубка.
Народ довольно загалдел.
«Проверяют!», – пронеслось в голове, а я расправила плечи, как учила бабка.
– Вышел бы ты замуж за князя, тоже мог бы на его место сесть! – произнесла я, не забывая утирать слезы.
Образ безутешной лебедушки – страдалицы явно не клеился с ответом. В воздухе запахло когнитивным диссонансом.