Стоянка была организована ближе к закату, назвать ее кахавотом язык не поворачивался. Здесь не было палаток, шатров или навесов. Все телеги и фургончики подняли на какие-то конструкции. Рассмотреть их и разобраться в устройстве у меня не получилось. Что-то белое и плетеное, похожее на декоративный заборчик. Женщины почти не выходили из фургончиков. А раахи стали забираться на плоские крыши повозок с провизией или их личные. Боялась, что теперь тонкие конструкции опор теперь точно не выдержат, но раахи делали все так уверенно и отточено, что я успокоилась.

— Где ты хочешь провести ночь? В фургоне с женщинами или со мной?

— Не боишься, что я за ночь, что-нибудь придумаю? — скрестив руки на груди спросила в ответ.

Тайгир шагнул ко мне, прижимая к себе. Почувствовав его тепло, поняла, что замерзла. В каньоне значительно прохладнее, чем в пустыне.

— Пойдем, упрямая женщина.

Он взял меня за руку и повел к тому водопаду, который был впереди. Этот казался мощнее прошлого, вода падала по отвесной стене, совершенно не встречая преград. В том месте, где вода касалась дна каньона было небольшое озеро, от которого поднимался пар. Прикоснулась кончиками пальцев к воде — теплая. Тайгир завел меня за водопад. Оказалось, что между водопадом и стеной есть место. В нескольких местах по стене спускались еще маленькие потоки, но они были уже не такими мощными. Тай начал раздеваться. Я смотрела на него, как на сумасшедшего. А если кто-то придет?

— Пока мы тут, никто не придет. — снова поняв меня без слов сказал он. — Я думал, что ты хочешь помыться после дня дороги.

Неуверенно разделась, сложив свои вещи на более-менее сухом месте. Тайгир тут же схватил меня в охапку и затянул под одну из мелких струй. Именно сейчас мне стало казаться, что мы одни. Шум водопада и его плотный поток отрезали нас от всего хавота. Уголок уединения, мнимая свобода от всех.

— Тай, а исса значит истинная? — наконец спросила то, что очень давно собиралась, но никак не решалась узнать, запуская пальцы ему в волосы.

— Что значит бедуин? — вздернув бровь спросил в ответ он, прижимая еще сильнее к себе, почти отрывая от земли.

— Вот дался он тебе. Ты мне скажешь, я права или нет? — настаивала на своем, почти не касаясь пальцами ног камней.

Тайгир посадил меня к себе на талию. Скрестила ноги и дала понять, что я вообще-то скучала. Он развернулся, прижимая меня спиной к горячим и гладким камням.

— А если это не так, то, что будет дальше? — прерываясь на короткие поцелуи шеи спросил он.

— Я буду угадывать дальше, пока мой бедуин думает, как я его назвала. — Почти хохоча ответила я.

— Как в твоем мире признаются в любви? — неожиданно, очень серьезно спросил он, заглядывая мне в глаза.

В этот момент поняла, что хочу ему об этом сказать, не просто ответить на вопрос, а именно сказать это ему.

— Я люблю тебя. — почти прошептала ему в губы, вкладывая в эти простые и иногда пустые слова для нашего мира, все, что чувствовала.

Долгий и страстный поцелуй одурманил окончательно. Не сразу поняла, что Тайгир просит у меня правую руку. Протянула ее ему, отпуская на широкое плечо.

Два тонких колечка-браслета, скользнули на запястье.

— Ты уверен, что правильно их надел? — спросила, возвращая руку на его плечо.

— Уверен. Ты сделала все возможное, чтобы помочь мне. Правда, как всегда, не думая о последствиях. — он хмыкнул. — Надеюсь ты усвоила урок? — кивнула и в нетерпении пошевелила бедрами. — А это твой следующий урок, следи за языком.

— Что?!

— Ты же сама сказала, что ничего не будет до тех пор, пока ты не повзрослеешь. — смотрела на веселящегося Тайгира и хватала ртом воздух, ответить чем-то на это, я не смогла. — Все еще хочешь знать, что значит исса? — кивнула. — Это больше, чем истинная, это часть рааха, предназначенная. Ни ты, ни я никогда не изменим, нас не будут интересовать другие партнеры. Ты готова быть моей частью, быть только со мной?

— Готова, хочу. — отвечала шепотом, не отрывая от него взгляда. Смотри, чувствуй.

— Что значит бедуин?

Это ж надо? Такой момент испортил! А все твой язык, Сашка.

— Пустынный житель. — призналась я, пряча горящее лицо на его плече.

Кажется, Тайгир пришел к выводу, что я перевоспиталась, или сделал вид, что забыл о моих словах.

Довольная жизнью, я намыливала его спину. Когда он заговорил:

— Саш, пока мы не решим вопросы с Союзом, не говори никому, что ты моя исса. Оставайся для всех хозяйкой кахавота и моим переводчиком. — не то, чтобы я собиралась кому-то об этом рассказывать, но стало обидно. — Упрямая моя женщина. — повернулся ко мне и забрал баночку с мылом из руки. Сам начал намыливать мою спину, прижимая к себе. — Это для твоей же безопасности. Пока думают, что ты меня только учишь, тебе грозит гораздо меньше опасности, чем если узнают, что ты моя пара. — я его поняла, сказать мне было нечего. — Если ты хочешь, узнать обо мне еще кое-что, нужно поторопиться. — вставая под струи воды сказал он.

Тайгир оделся раньше меня, поэтому стоял, скрестив на груди руки и улыбаясь ждал меня. Как только я была готова, он шагнул в сторону. Склонился к основанию одного из больших камней, образующих незаметный грот, где мы проводили время, и отодвинул его в сторону. Шок от того с какой легкостью он отодвинул камень выше него самого, сменился другим.

От света шкатулки, что Тай только что взял в руки, в глубине пещеры засверкали отражающие гирлянды. Я увидела содержимое тайного места. Взяв меня за руку, раах шагнул во внутрь.