И злился от того, с каким невинным лицом она мне лгала. Я знал, драконья жадность толкала меня, как глубоко проросли ее чувства к брату. Как бы ни хотел, как бы не отворачивался, все равно видел взгляды направленные на него, касания робкие и приветливые улыбки, что сами расцветали на пунцовых губах.

Я ненавидел. Мысль, что она будет думать о нем, вынужденно беря меня под руку. Что будет вспоминать его лицо, проводя ночи в моих объятиях. Что будет представлять, будто бы он касается ее тела, целует мягкие губы и шепчет сладкие речи, которые я готов был без конца ей дарить.

Пусть лучше перенос печати окончательно сломает мне сердце. Пусть она обретёт желанное счастье, что так ненавистно мне. Пусть будет свободной, я не стану стоять на пути.

— Ваше Величество, моя дочь приняла решение, и я, как действующий глава семьи Фиенн, поддержу его.

Альбин Фиенн удостоил меня лишь коротким взглядом и сухим приветствием, когда я вошёл в гостиную за десяток минут до прихода королевской семьи.

Я видел, как нервничает моя ещё законная жена, как сжимает ручку веера, которым предпочла бы полностью закрыться. И ее нервозность перекинулась на меня, стоило тяжелым дверям распахнуться.

Король, королева, кронпринц. Идеальная семья, если бы не мое существование. Маркус был не просто похож на отца, он копировал образ до мелочей. Прическа, одежда, манера держаться. Его мать, принцесса королевства белых драконов, будто и вовсе не участвовала в его создании.

Истинная северянка с бледной как снег кожей, серебристыми волосами и холодными словно лёд голубыми глазами была самим воплощением слепящей чистоты. Жаль весь этот образ не касался ее чёрной души.

— Прежде, чем озвучить решение леди, позвольте нашему сыну принести свои глубочайшие извинения.

Фыркнул негромко, но это не укрылось от пытливого взгляда мачехи, что не упускала повода ужалить меня. Но сейчас и ей пришлось сдержаться, настолько сильной была энергия гнева отца, что ложилась на плечи каждого в комнате.

— Ив! — оживился этот наглый поганец, растягивая свою лошадиную морду в премерзком оскале.

Да, я ошибся. Все же было в нем что-то от матери, теперь это отчетливо проявилось, пусть на ее мертвенно-бледном лице от рождения не бывало улыбки.

— Я так волновался за тебя, места себе не находил, — не торопился переходить к извинениям принц. — Какое счастье, что ты невредима.

Совершенно не чувствуя настроения своей бывшей невесты, этот дурак схватил ее за руку, но она дёрнулась. Отмахнулась, как от назойливого жука. А затем мельком глянула на меня.

Удовлетворение мёдом разлилось в груди, и я готов был поддаться своему чувству собственничества, жажде, что так долго мучила меня. Украсть прекрасную девицу, утащить в своё логово, как делали наши далекие предки на этой самой земле. Жаль мне на крыльях далеко не уйти.

— К моему счастью, принц Аслахан не позволил случиться непоправимому.

Дутые губешки брата искривились, а на высоком лбу проступила пульсирующая вена. Возможно, он впервые ощутил себя ниже презираемых им людей.

Драконы всегда чувствовали свое превосходство. Большинство из них. Мне же не доставляло удовольствия возвышаться над слабым, какой в этом толк?

— Моя леди, — вновь сладко запел Маркус, обуздав рвущийся наружу гнев. — Я приношу свои искренние извинения, что позволил этому варвару коснуться твоей руки. Мне так жаль, Ив.

Ему определено было жаль. Себя, в первую очередь, ведь гнев отца, что обрушился на него по приезде, едва не лишил его всей чешуи. Жаль, что поддался на провокации своей бледнолицей девицы, фрейлины его матери. Невеста не волновала его до тех пор, пока я не увёл ее из-под носа. И он сам позволил этому произойти — вот о чем действительно жалел этот слизняк.

— Но ты не волнуйся, как только отец исправит это недоразумение, как только у бурачной печати сменится владелец, он и пальцем тебя не коснётся!

— Ваше Высочество, — осадил распаленного Маркуса герцог Фиенн. Тон его голоса не сулил ничего хорошего, ведь свою дочь он горячо любил. А ящер перед ним, едва не стал причиной ее гибели. — Позвольте Ивелин ответить вам.

— Разумеется, — растянул улыбку Маркус.

— Благодарю, принц Маркус, — ее голос не потеплел ни на сотую градуса, — за ваши извинения. И за то, что позволили понять настоящую ценность моей жизни, которую впредь я буду трепетно беречь.

— Ваше Величество, — вновь заговорил герцог, не давая Маркусу раскрыть рта. — Моя дочь приняла решение остаться женой принца Аслахана. С этого момента и впредь ее намерения неизменны.

Вместе с неожиданным, вполне себе настоящим шансом на новую жизнь на меня свалилось разом столько забот, что я не сразу сообразила за что первым делом хвататься. Но одно я знала точно — нельзя медлить и оставаться в стороне. Не в этот раз.