Сердце пропускает удар. Но если Рэгвальд знает, кто я, то почему мы все еще здесь? Дракон не стал бы церемониться, он схватил бы меня и уже унес. И уж Рэгвальд-то точно не поставил бы праздник соседней страны выше семьи.

Эта мысль вспыхивает яркой искрой надежды.

Я скидываю с себя гипнотические драконьи путы. Отворачиваюсь, из-за чего губы Рэгвальда лишь вскользь касаются моей щеки. Высвобождаю руки и упираюсь ими в его широкую горячую грудь.

Но это вызывает у Рэгвальда лишь заинтересованную усмешку:

— А ты, похоже, интереснее, чем я думал, — от шепота, касающегося тонкой кожи шеи, во все стороны волнами разбегаются мурашки.

Сильнее давлю руками, пытаясь оттолкнуть Рэгвальда.

— Не понимаю, о чем вы вообще говорите, — шиплю я. — И я уверена, что Его Величество и без вашего вмешательства поверил бы мне.

Внезапно он сам отпускает меня и даже отходит на шаг.

— Какая уверенность, — вроде сказано с насмешкой, издевкой, но в этом проскальзывает другая эмоция. — И с чего она?

На виске Рэгвальда пульсирует жилка, плечи напряжены, хотя он пытается казаться пренебрежительно расслабленным.

— Вы хотели бы обсудить наши с королем отношения? — вместо защиты использую наступление.

— А они есть? — в голосе Рэгвальда слышится едва уловимый рык дракона.

Что это? Ревность? С какой стати? Неужели Делирия стала чем-то неугодной, и он решил ее поменять на другую?

— А это уже вас не касается, — вскидываю подбородок и отряхиваю платье.

— Откуда у вас платок моей жены? — с каменным лицом спрашивает Рэгвальд.

На секунду я запинаюсь, не зная, что ответить. Значит, я не просто потеряла свой платок. Я сделала это тогда, в галерее. А он нашел.

— То есть вы женаты и имеете наглость так вести себя с другой женщиной? — усмехаюсь я. — И с чего вы взяли, что это платок вашей жены?

— Потому что я его подарил ей, — сквозь зубы цедит Рэгвальд.

Значит, это он помнит, а то, что клялся мне в любви и верности перед богами, — нет?

— Мне подарила его светловолосая женщина в лесу, незадолго до того, как мы с Его Величеством вернулись в Керниолию, — без зазрения совести вру я.

После этих слов он решит, что я отказалась от его подарка, отдала случайной незнакомой девушке в лесу… Пусть знает, как мне было больно.

— Лжешь, — рычит Рэгвальд.

— У вас есть веские основания не доверять леди Селене? — от входа в закуток раздается голос Керни. — Поверите королевскому слову? Все это время в лесу она была со мной.

Рэгвальд переводит тяжелый взгляд на Керни. Они стоят друг напротив друга, как две противоположности — черный дракон и белоснежный песец, темноволосый глава клана и король с волосами цвета зрелой пшеницы.

Один, чтобы обелить меня, заявил, что был со мной весь день, второй сказал, что я была с ним, чтобы подтвердить мои слова, хотя они были ложью. И тот, и другой осознанно врут, глядя друг другу в глаза.

— Леди Селена спасла меня и выхаживала в течение нескольких дней в лесном домике, — спокойно, но твердо говорит Керни. — Поэтому я не вижу повода не доверять ей.

— В домике? — Рэгвальд заинтересованно прищуривается и, слегка наклонив голову набок, смотрит на меня.

Его взгляд скользит от ног к рукам, сложенным на груди, к шее и замирает на моем лице. Ох! Ник упоминал, что Рэгвальд тоже знает о домике, где я жила. Он может догадаться!

— Да, в домике, — набравшись смелости, отвечаю я. — Не думаете же вы, что я жила с покойным мужем, а потом и одна в шалаше или просто под открытым небом.

При упоминании «мужа» уголок рта Рэгвальда чуть дергается, но настороженность в его словах не исчезает.

— Значит, та женщина, подарившая платок, жила под открытым небом? — провокационно спрашивает он.

— Разве я это говорила? Домиков в лесу не один и не два.

— Но они слишком далеко друг от друга, чтобы случайно встретиться двум прекрасным леди, — ухмыляется Рэгвальд.

— Вы снова обвиняете леди Селену во лжи? — Керни делает два шага и оказывается между мной и моим мужем.

Сгущающиеся сумерки ложатся тенями на хмуром лице моего мужа, делая его черты еще более жесткими и хищными. Он смотрит поверх плеча Керни мне в глаза, но обращается к песцу.

— Ну что вы? Просто удивляюсь совпадениям, — произносит он. — Впрочем, королевское слово — это большая ценность. Особенно когда Его Величество уверен в том, что он говорит. Пожалуй, пойду готовиться к ужину. Доброго вам вечера!