Положив сито рядом с уловом, я осмотрелась. Единственное место, где мог спрятаться наблюдатель, было на другой стороне ручья, за валунами, у водопада. Снег с верхушек камней кто-то смел. Хотя, возможно, их смыло брызгами падающего потока, которые вполне могли долететь туда при сильном ветре.

Прислушавшись к интуиции, поняла – там действительно кто-то был, но угрозы не почувствовала.

– Добрый день! – крикнула я, но мне никто не ответил.

Решив не испытывать судьбу, я собрала вещи, улов и быстро, почти бегом, пошла к замку. Через какое-то время мне почудился странный звук, и я обернулась, но снова ничего подозрительного не увидела, а вскоре и вовсе забыла о том странном происшествии.

И вот теперь расплата за беспечность настигла меня в столице.

С другой стороны, что король мог делать так далеко от столицы, один, да еще опустившись до подглядывания? Странные дела творились вокруг меня. Непонятные. И чем больше деталей всплывало, тем больше хромала логика событий, потому что во влюбленность Кайо верилось с трудом.

Я еще пару секунд подумала и решила про случай в Мидре не упоминать. Не было и не было.

– А почему вы спросили? – все же уточнила у Агиара.

Но ответил мне не герцог, а Настасья.

– Королева Кларис уверяет, что ее сын Кайо болен тобой, Света, - сказала она. – И началось это сразу после окончания бала, на котором, как предполагалось, король должен был увидеть тебя впервые.

– Но он и видел меня там впервые, - настаивала я.

– Понимаете, леди, подобные случаи описаны в исторических хрониках. Обычно, это случалось именно с обличенными властью арсами. Явление, когда вельможа зацикливается на одной женщине носит название запечатление. Происходит оно в два этапа: первый взгляд и короткий разговор при второй встрече. Научного обоснования этому нет, - пояснил герцог. – И то, что происходит сейчас с Кайо, полностью соответствует описанию запечатления. И возникает резонный вопрос: где король мог вас видеть?

Ха-ха. Если в Мидре за мной наблюдал именно Кайо, то у меня возникает еще более резонный вопрос: что король делал в такой дали от столицы? Но спросила я о другом:

– И как они избавлялись от запечатления?

– Никак, - пожал мощными плечами Орас. – Примеров этого явления мало, и все женщины, очаровавшие вельмож, становились их супругами.

– Но я замужем! – возмущенно заверещала я и не нашла ничего лучшего, как выставить вперед Кита. Сама же спряталась за его мощной спиной.

– Рад с вами, наконец, познакомиться, Китрэн Стэв, - неожиданно произнес герцог и приложил руку к сердцу. То же самое сделал Лесар, приветствуя Кита.

– Взаимно, Ваше Сиятельство, - ответил… муж.

А Женька… О, ее просто никто не успел удержать.

– Добро пожаловать в семью! – воскликнула она и вдруг порывисто обняла Кита. – И да здравствует жизнь! Можно, я буду называть тебя «братец»?

Она еще что-то говорила, пока возмущенный Лесар оттаскивал свою жену от моего мужа. Ой, зря это он. Женьке лучше сразу дать потрогать и рассмотреть, иначе фантазия доведет ее до неприятностей.

Настасья Киту просто улыбнулась. Последним к нему подошел Орас. Граф долго изучающе смотрел в глаза проклятому стражу и наконец произнес:

– Жизнь все разложит по полочкам и подскажет, как к тебе относиться, но одно я скажу тебе сейчас: обидишь ее – убью.

Я выглянула из-за спины Кита, посмотрела на герцога и Лесара. Они были полностью на стороне Ораса.

– Эй, я не для того замуж выходила, чтобы быстро стать вдовой! – выпалила всем собравшимся.

Да, я поняла, что готова защищать мужа всегда и везде, даже от своих, но совсем не ожидала того, что произошло дальше.

Китрэн развернулся ко мне и посмотрел так, что я сразу почувствовала себя преступницей, хотя никаких грехов за собой не видела. Не считая мелочей. Но такие за каждым водятся.

– Что? – спросила я у мужа, абсолютно не чувствуя за собой вины.

Синие глаза проклятого стража потухли, а лицо сделалось скорбным, словно нечто плохое уже произошло или, на худой конец, вот-вот произойдет, а всему виною – я.